Анна Потсар: Путин уверен в своем превосходстве
За 4,5 часа в прямом эфире Владимир Путин признал, что он не совсем демократ, уничтожил Дмитрия Медведева как политика и парой двусмысленных шуток превратил оппозиционные митинги в безобидную молодежную забаву.
Ораторские данные Путина нельзя назвать выдающимися: вряд ли кто-то пошел бы за ним на баррикады. Это человек, которому трудно говорить и которого нередко подводит вкус. Рекорды продолжительности прямых эфиров, которые он ставит, больше напоминают спортивную тренировку с возрастающей нагрузкой, чем, к примеру, вдохновенные ораторские трансы Фиделя Кастро. Но надо отдать должное той риторической форме, которую продемонстрировал Путин 15 декабря.
Он вел себя так, как будто бы вынес в прямой эфир результаты внутреннего диалога с самим собой, – без пропагандистской экспрессии и нагромождения цифр, зато с шутками и историями из жизни: о Шойгу, о Ельцине, о себе. Обошлось и без обещаний мочить в сортирах или делать обрезания. Путин был патерналистски снисходителен, играя одну из своих ролей – отца нации, национального лидера, размышляющего вслух. Его речь не отличалась выразительностью: обычное для устной речи построение предложений, обычные для Путина обороты вроде «вздуть цены» и словечки типа «уконтрапупить» или «проходимцы». Концентрация эмоций и агрессии становилась заметно выше только при рассуждениях о внешней политике да при упоминании граждан с российскими паспортами, вредящих российской демократии на иностранные деньги. На все многочасовое выступление одна заметная развернутая метафора, яркое свидетельство того, что тема национализма для Путина болезненна: «Страна наша еще больна, но от постели больной матери не уезжают».
Болезненны для Путина и его отношения с демократией, более того, его волнуют упреки в недемократичности. Он словно извинялся за свой недемократический стиль правления, объясняя, что «путинский режим» не так плох, если при нем возможны оппозиционные протесты. Шесть раз он упоминал «либеральных людей», «людей демократических убеждений», ссылался на «демократа по духу» Собчака, пересказывал Солженицына, как бы говоря: да, я поступаю и мыслю не так, как, по сложившемуся мнению, положено поступать и мыслить демократу. Но ведь и те, в чьем либерализме и демократичности нельзя усомниться, поступают и думают так же. Они тоже сожалеют о распаде Советского Союза, тоже не доверяют Касьянову, тоже понимают, что у толерантности должны быть пределы.
Дмитрий Медведев незримо присутствовал в разговоре в форме знакового умолчания и почти издевательского упоминания связанных с ним идей: «нужно, чтобы инновация, модернизация проникла в мозг». Путин намеренно обошел вопрос о переименовании милиции в полицию, подробно рассказав вместо этого о зарплатах и престиже профессии. Ограничился краткой безоценочной репликой о зимнем времени, пообещав все передать в какие-то инстанции. Сообщил, что гордится Кудриным (отправленным в отставку Медведевым). Упомянув саммит в Брюсселе, где в тот момент находился Медведев, заявил, что «он там себя покажет» и что у него «хорошо получается». Тут интонационный круг замкнулся, и двусмысленная похвала действующему президенту в конце разговора прозвучала примерно так же снисходительно, как высказанное в самом начале удовлетворение тем, что студенты за участие в оппозиционных митингах получали «денежки».
Путин вновь предъявил аудитории все тот же узнаваемый стиль: старые схемы в рассуждении, неизбывные терроризм, сепаратизм и кризисные явления в экономике, мастерство намека («мы знаем, кто в Лондоне собрался»). Подчеркивание собственной откровенности словами с соответствующим значением: «скажу честно», «правда», «откровенно говоря». И демонстративная готовность взять на себя ответственность за свои решения, пусть непопулярные («я сам придумал схему назначения губернаторов»).
По сравнению с октябрьским интервью трем телевизионным каналам Путин демонстрировал значительно более мягкую позицию. Безусловно, он говорит то, что от него хотят услышать, это характерный признак предвыборной речи. Но он мог бы ограничиться традиционными обещаниями зарплат, квартир, дорог и не заикаться о возвращении выборности губернаторов, хоть и с президентским фильтром, не привлекать внимание по собственной инициативе к вопросу о зимнем времени, промелькнувшему в бегущей строке, не предлагать установить веб-камеры на избирательных участках и, в конце концов, не говорить, что у людей на оппозиционных митингах были свежие и интеллигентные лица. Перспектива изменений есть, но повторенное Путиным несчетное множество раз слово «аккуратно» говорит о том, что радикальных преобразований ждать не приходится. Свысока обращаясь к оппозиции с помощью цитаты из сказки Киплинга и заявляя, что у него нет времени на интернет, Путин продолжает игнорировать то, что не вписывается в его модель мира. Пока он уверен в своем превосходстве.