Максим Артемьев: В конституционном тупике
Похоже, что перестройка-2, о которой столько говорили последние год-полтора и в которую так хотелось верить – и совсем не верилось, что это возможно, – началась. Причем – и это важнее всего – происходящее напоминает ускоренную перемотку ленты, когда то, на что 25 лет назад требовались годы, сегодня проскакивает за месяцы и даже недели. Дистанция между 4 и 10 декабря равна отрезку между 1985 и 1989 гг. Конечно, любая аналогия хромает, а каждое историческое событие уникально, но извлекать уроки из прошлого все-таки можно и нужно.
В ретроспективе едва ли не главным содержанием перестройки кажется отчаянная борьба Михаила Горбачева за сохранение власти при одновременных попытках модернизации системы. Как выяснилось – цель недостижимая. По замыслу Горбачева партийные секретари должны были гарантировать власть партии в советах и одновременно символизировать значимость последних. Но идея об обуздании перестроечной горячки трезвыми головами обкомовцев не сработала. Во многих – и ключевых – регионах секретари проиграли. Достаточно вспомнить Москву и Ленинград, где председателями местных советов стали Гавриил Попов и Анатолий Собчак.
Партийное и советское руководство стали мешать друг другу. Хозяйственная власть сосредоточивалась в исполкоме, а политическая – либо в руках партаппарата, отныне ему не подконтрольного, либо в руках депутатов, образовывавших неустойчивые коалиции. Этот межеумочный период многовластия не продлился долго.
Еще раньше по стране прошла мощная кампания, сплотившая на антикоммунистической платформе несогласных, за отмену 6-й статьи Конституции, гарантировавшей исключительное положение КПСС. Эта статья, должная стать опорой партии, оказалась катализатором недовольства.
Сегодня Владимир Путин идет по пути нелюбимого им Горбачева, на вызовы времени отзываясь эрзац-предложениями, выхолащивающими суть требований, идущих снизу. Предложенной Путиным усложненной формы назначения-избрания губернаторов не существует нигде в мире. Можно предположить, что она не дойдет до реализации вместе с другой авантюрой – установкой веб-камер на избирательных участках. Госприемка Горбачева – неловкая попытка хоть чем-то компенсировать отсутствие рыночных механизмов контроля качества – незаметно почила в бозе через год-два после введения. Думается, госприемка губернаторов, мэров, партий и теленовостей продержится еще меньше.
Выход из тупика
Стихийно начавшаяся публичная активность скоро упрется в институционную стену. Требования митингующих и протестующих в интернете уже 24 декабря окажутся трудно осязаемой абстракцией. Отвлеченная справедливость вне конкретного политического контекста – плохое средство сплочения для оппозиции, тем более для реализации запроса среднего класса на перемены. Допустим невероятное: Кремль отменит итоги думских выборов и проведет повторные, а президентом станет кто-то из народных героев. Что это принципиально изменит? Ничего. Даже если новый президент окажется кристально честным политиком, сам факт жизни в стране по суперпрезидентской Конституции будет оказывать блокирующее воздействие на попытки чаемых перемен.
То, что ориентация на личность без коренных институциональных изменений не способна привести к осуществлению модернизации и реформ, неоспоримо доказал пример ставки демократов на Бориса Ельцина. Он попользовался ими для реализации своей президентской мечты, утешаясь в обществе коржаковых-юмашевых. Чтобы упрочить власть, он позволил провести ряд экономических реформ и создать имитационную демократию с полусвободными СМИ. Ни запрет КПСС, ни роспуск СССР – события сами по себе эпохальные и невероятные – не повлияли на устройство российского общества в той степени, в которой это можно было себе вообразить. Оказалось, что отказ от переустройства государственного механизма куда важнее провозглашения общих принципов и эффектных указов наподобие подписанного 23 августа – о приостановке деятельности компартии.
Без кардинальной переналадки государственной машины победа «белоленточников» окажется в который раз в российской истории пирровой. А переналадка возможна только благодаря принятию новой Конституции. К этому выводу с каждым днем приходит все больше участников демократического движения – от Марии Гайдар до Дмитрия Гудкова. Но как решить эту задачу максимально прозрачным, эффектным и неоспоримым путем? Ведь нынешний парламент для этого изначально не приспособлен, а конституционная система в целом не имеет «защиты от дурака» и не предназначена для саморазвития.
Представляется, что проведение Конституционного совещания является наиболее оптимальным и безопасным вариантом как для протестующих, так и для власть имущих. Оно могло бы стать ясно сознаваемой целью и лозунгом общественного движения и одновременно механизмом адаптации правящей элиты к переменам.
Исторический опыт ныне процветающих демократических стран дает уверенность в возможном позитивном исходе подобного совещания. Возьмем две очень разные страны – США и Францию. Добившись независимости от Британии в 1783 г., бывшие североамериканские колонии представляли собой рыхлую конфедерацию без центрального правительства, без ясно обозначенных взаимоотношений между штатами. Кризис переходного периода удалось решить лишь в 1787 г., созвав Конституционный конвент в Филадельфии, который и выработал основной закон. Споры между федералистами и антифедералистами, между представителями различных штатов, длившиеся четыре месяца, позволили в итоге не просто прийти к компромиссу, но и создать документ, обеспечивший стабильное развитие страны на последующие столетия.
Франция после катастрофы 1940 г., поставившей точку в истории Третьей республики, желала создания новых государственных институтов. И потому на специальном референдуме французы наделили избранное в октябре 1945 г. Национальное собрание правами учредительного, т. е. поручили ему написание конституции. Первый вариант был отвергнут избирателями. Через год было избрано новое учредительное собрание, документ которого был одобрен большинством граждан и вступил в силу, открыв историю Четвертой республики. За 12 лет ее существования в кратчайшие сроки удалось восстановить хозяйство страны, разрушенное в результате Второй мировой войны, и обеспечить невиданный ранее экономический рост. Но Четвертая республика не смогла дать ответ на вызовы деколонизации, и в результате Алжирской войны разразился острейший внутриполитический кризис. Он был решен опять-таки с помощью принятия новой конституции – возникла Пятая республика, связанная с именем де Голля, основной закон которой, утвержденный на референдуме, действует и поныне.
Транзит через Конституцию
Российский опыт в данной сфере скорее негативен. Нездоровое соперничество в 1992–1993 гг. между Конституционной комиссией Верховного совета и Конституционным совещанием Бориса Ельцина закончилось кровопролитием в центре Москвы и принятием авторитарной Конституции 1993 г. на весьма сомнительном референдуме. Это был документ, написанный с одной целью – дать гарантии несменяемости тогдашнему режиму – и созданный не то что без учета мнения оппонентов, но как бы нарочно ему вопреки. Текст Конституции – это текст победителей в гражданской войне.
Каким будет новый Основной закон, гадать рано. Позволю себе только несколько идей. Возврат к четырехлетнему сроку президентства и парламентской каденции, кажется, необходим. (Заметим в скобках, что уже сейчас первый шестилетний срок превращается не в решение проблемы, а в ее отягощение.) Парламент должен быть наделен контрольными функциями в должной мере – возвращение ему права подбора и утверждения руководства и аудиторов Счетной палаты (это единственное по Конституции право было отобрано у бессильного парламента несколько лет назад), ветирование назначения министров и иных высших федеральных чиновников (в США сенаторы дают согласие на назначение нескольких тысяч госслужащих, президент без их разрешения не может назначить себе даже помощников и советников), создание следственных комиссий. В качестве создания барьеров перед концентрацией власти на региональном уровне и стимулирования общественной активности возможно не просто избрание губернаторов (это само собой разумеется), но и выборы иных местных чиновников по американскому образцу, где граждане выбирают вице-губернатора, казначея, контролера, прокурора штата. То же самое относится к муниципальному уровню.