От редакции: Митинг против митинга
Параллельные митинги противников и сторонников действующей власти, прошедшие в минувшую субботу в Москве и других городах России, – любопытный феномен. Власть попыталась убедить общественное мнение в стране и за границей, что опирается на поддержку умеренных консерваторов, не желающих новых потрясений. Картинка официальных телеканалов должна была показать обывателям, особенно в глубинке: сторонников власти намного больше, чем ее оппонентов, позиции власти по-прежнему прочны.
Одновременные или почти одновременные акции с противоположными лозунгами происходят в отечественной и зарубежной истории не впервые. Достаточно вспомнить демонстрацию парижских обывателей и чиновников в поддержку президента Шарля де Голля в разгар студенческих волнений в мае 1968 г. или московский февраль 1991 г., когда между двумя шествиями сторонников демократии 22 и 24 февраля вклинился прокоммунистический митинг 23 февраля.
Можно допустить, что появившийся в 2000-е гг. бюрократический, или, если кому нравится, бюджетный, средний класс (чиновники, силовики, сотрудники госкомпаний, работники бюджетной сферы), чье благополучие зависит от казны, выйдет на улицу с требованием сохранить устраивающий его порядок вещей.
«Антиоранжевая» и антиреволюционнная риторика популярна у патриотов, антизападников и некоторых провластных движений. Но митинг с похожими лозунгами и ключевыми ораторами на Воробьевых горах 24 декабря 2011 г., проводившийся без существенного использования административного ресурса, собрал, по разным оценкам, от 2000 до 5000 человек.
В субботу в акции в поддержку Владимира Путина на Поклонной горе представители прокремлевских молодежных движений были малозаметны. Получается, организации, созданные специально для провластных массовых акций и уличного противостояния оранжевой революции, оказались не способны регулярно мобилизовать конформистски настроенную молодежь при чрезвычайных обстоятельствах – росте протестной активности и морозе. Чтобы продемонстрировать массовую поддержку власти и лично премьера, пришлось прибегнуть к другим способам.
Организаторы акции и московские власти отрицали принудительный сбор сотрудников госкомпаний, учителей и работников городских учреждений на митинг (см. статью на стр. 01), но утаить использование административного ресурса не удалось.
Общественная палата сообщила 3 февраля, что на ее горячую линию поступили «лишь 14 обращений учителей и родителей, касающихся принуждения участвовать в митингах 4 февраля» и по ним проводится проверка. 14 обращений с указанием собственного имени и номера школы – это как раз много. Только против чиновников от образования могут возбудить 14 уголовных дел по 149-й статье Уголовного кодекса «Незаконное воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или участию в них либо принуждение к участию в них, если эти деяния совершены должностным лицом с использованием своего служебного положения».
Кроме того, репортажи официальных телеканалов показывали на Поклонной многочисленных демонстрантов, организованно доставленных из глубинки. Организаторы использовали методы украинской Партии регионов, которая поездами и автоколоннами подвозила своих сторонников на столичные акции из восточных и юго-восточных областей. Ключевой лозунг митинга на Поклонной «Нам есть что терять» напоминал крылатую фразу конца 1980-х «Мы не отдадим своих завоеваний». Наконец, набор ораторов с разными взглядами, объединенных общей целью (или чувством?), инициаторы митинга на Поклонной, похоже, заимствовали у оппозиции.
Серия контрмитингов, которые должны имитировать народную поддержку власти, говорит о том, что она оправилась от декабрьского шока. Однако методы их проведения показывают, что у нынешних кураторов внутренней политики нет стратегии взаимодействия с обществом и оппозицией. Они вынуждены поспешно реагировать на вызовы, копируя методы своих оппонентов и неудачливых предшественников.