От редакции: Моральная легитимность
Разрешенный митинг против фальсификации выборов в Москве и несанкционированная акция протеста в Петербурге завершились массовыми задержаниями. Спецподразделения полиции впервые с декабря прошлого года действовали крайне жестко, сотни протестующих были задержаны, многие отпущены, десятки до сих пор ожидают суда.
Хочется верить, что это однократный всплеск насилия, вызванный нервозностью и страхами властей по поводу «оранжевой угрозы». «Оранжевую угрозу когда-то придумал я. Так надо было. А здесь, в студии, давайте не будем путать реальность и пропаганду», – сказал недавно в одном из ток-шоу на Первом канале Глеб Павловский.
Российское общество, может быть, и не имеет зрелого опыта политической конкуренции (и откуда ему взяться), но к насилию имеет стойкий, выработанный годами иммунитет и понимание, что насилие не имеет перспективы как способ выражения мнений. Насилие может быть оправданным и легитимным в ограниченном количестве случаев. Недовольство результатами выборов крайне редко бывает таким случаем. Недавние столкновения с полицией разрушают образ оппозиции как мирной силы, опирающейся на закон и требующей его неукоснительного соблюдения от властей. Они способны оттолкнуть часть городского среднего класса, не склонного к радикализму, и изменить отношение общества к митингующим. Кроме того, потасовки с полицией предоставляют представителям государства удобный повод для запрета мирных акций оппозиции. Вчера заместитель мэра Москвы Александр Горбенко сообщил, что при согласовании митинга за честные выборы 10 марта городские власти учтут происшедшее 5 марта. Новые случаи агрессии дадут возможность для ответного асимметричного насилия и подавления любых гражданских инициатив.
Ненасильственные действия оппозиции, наоборот, облегчают диалог с государством и мирный переход власти, как это было в конце 1980-х – начале 1990-х гг. в Восточной Европе и странах Балтии. Между тем некоторые склонны видеть в мирном сопротивлении происки мировой закулисы. Архитектор суверенной демократии Владислав Сурков считает, что протестующие буквально следуют методам, описанным в книге американского ученого Джина Шарпа «От диктатуры к демократии. Стратегия и тактика освобождения».
Но так может говорить только человек, не верящий в творческие способности россиян и плохо знающий собственную историю. Шарп в февральском интервью «Русской службе ВВС» заявил, что сам учился у русских. Российский опыт ненасильственного сопротивления царизму и советскому режиму был одним из источников его работы. Российская история свидетельствует, что бастующие рабочие или прячущие хлеб крестьяне могут добиться большего, чем восставшие.
Эскалация насилия невыгодна и государству. Жесткое подавление протестных выступлений способно запугать часть митингующих и создать видимость стабильности. Однако отсутствие диалога и обратной связи между властью и обществом способно лишь усугубить проблемы коррупции, бесконтрольности бюрократии и неравного доступа к ресурсам страны. Государству и протестующим пора отказаться от игры по принципу «победители и побежденные», в которой проигрывает вся страна.
Горячие головы, призывающие к физическому сопротивлению органам правопорядка (даже нарушающим закон) и силовым прорывам к правительственным зданиям, не замечают, что ведут своих сторонников в тупик. Полиция имеет преимущество перед протестующими не только благодаря боевой экипировке, спецсредствам и привычке к жестоким действиям. У правоохранителей есть официальная монополия на применение насилия. Легитимность этой монополии, впрочем, подорвана не протестующими, а самими полицейскими – преступниками, такими, как майор Денис Евсюков, устроивший стрельбу в магазине в 2009 г. На стороне протестующих моральная легитимность, которая легко может быть разрушена, если кто-то из лидеров оппозиции начнет злоупотреблять доверием граждан.