От редакции: Пиррова победа
В последнее время участились случаи обвинения граждан в экстремизме, причем под экстремизмом правоохранители стали понимать в том числе любое сомнение (в том числе художественно оформленное) в честной победе Владимира Путина на выборах.
В Ленинградской области решается вопрос об уголовном преследовании журналиста Андрея Коломойского за размещение в редакционном блоге сатирического видеоролика «Обращение Путина на выборах в Госдуму, 1 декабря 2011». В Москве полиция ищет участников акции, расклеивших приглашения на «второй тур президентских выборов», решается вопрос о возбуждении уголовного дела (в листовках есть оговорки: «эта листовка является одной из составляющих произведения искусства», их автор не скрывается). На журналиста «Новой газеты» Аркадия Бабченко уже заведено дело по статье 212 за призывы к массовым беспорядкам – прокуратура нашла их в блоге журналиста, где он рассуждает о тактике оппозиции. Сюда, в принципе, можно отнести и дело Pussy Riot: девушки обвиняются в хулиганстве, но поводом для их задержания стало в том числе политическое содержание их «панк-молебна».
Примеров подобного преследования было много и до выборов: можно вспомнить преследование новосибирского художника Артема Лоскутова за «Монстрации» или внимание полиции к акциям группы «Война», условный срок для Саввы Терентьева за ругань в блоге в адрес милиции. Повторение довыборной практики, однако, окрашено в новый цвет: сейчас правоохранители стали считать экстремизмом любые намеки на сомнение в честной победе Владимира Путина на выборах.
Эти действия правоохранителей – не просто самодеятельность. После того как майор милиции Евсюков расстрелял людей в супермаркете, Владимир Путин и другие российские политики говорили, что милиция – срез общества. На самом деле правоохранительные органы – не только милиция-полиция, но и прокуратура, следственный комитет, ФСБ, а также суды – являются хорошим индикатором ситуации во власти. И сейчас правоохранители наглядно показывают нам, как власть оценивает ситуацию после выборов: мы победили оппозицию, поэтому оппозиции быть не должно. Все остается как было. Это самым наглядным образом видно прежде всего по ситуации в российской полиции.
Как и в милиции, в полиции по-прежнему гибнут люди после избиений (дело Никиты Леонтьева в Петербурге), изнасилования подручными предметами (дело Сергея Назарова в Казани), полицейские по-прежнему стреляют на улицах (московский полицейский задержан по подозрению в убийстве 17 марта московского водителя из-за конфликта на парковке).
Все останется как было и в других сферах. Президент в четверг фактически признал, что радикальной борьбы с коррупцией не будет. Это логично, потому что радикальная борьба с коррупцией подразумевает отказ от прошлого. Не будет реформ и в экономике – действия правительства направлены главным образом на перераспределение бюджетных расходов, а дорогая нефть успокаивает.
В чем ущербность позиции победителей?
Часть общества воспринимает победу власти на выборах как нелегитимную: с точки зрения этой части общества, «выборы» были игрой без правил с огромным административным и ресурсным преимуществом одной стороны. Содержанием конфликта не являются только конкретные выборы и персональный состав победителей. Запрос активной части общества шире и долгосрочнее – это запрос на работающие институты, прежде всего суд. И наоборот, власть, считая конфликт локальным, уверена, что разрешила его победой на выборах. В ее логике проблемы институтов не существует.
Эта позиция «победителей» сохраняет раскол в обществе и даже увеличивает его своими действиями (например, полицейскими). Победа может оказаться очень дорогой. Общество за минувшие месяцы изменилось. Запросы его по отношению к государству возросли. А государство осталось прежним. Более того, власти уверены, что так и должно быть. А значит, разрыв между обществом и государством снова увеличился.