От редакции: Кубышка против ловушки

Алексей Кудрин больше не министр финансов, но дело его живет. Со следующего года Минфин снова будет накапливать нефтегазовые сверхдоходы по правилам, которые существовали до кризиса (подробнее в статье «Бюджет запрограммируют» в № 53 от 26.03.2012).

Стабилизационный фонд, который любовно называли то «подушкой безопасности», то «кубышкой Кудрина», с 2003 г. формировался по простому принципу: как только стоимость нефти превышала установленную правительством планку, все налоги, взимаемые с этих сверхдоходов, направлялись в стабфонд. А в бюджет на текущие нужды шли только налоги с «обычных» доходов.

Еще до кризиса «подушка безопасности» была разделена на две (фонд национального благосостояния (ФНБ) и резервный фонд), но экономической сути это не изменило: нефтегазовые сверхдоходы тщательно сберегались и в 2008–2009 гг. действительно спасли страну от финансовой катастрофы. В кризис правило цены отсечения было заморожено – доходы бюджета резко упали, нефтегазовые доходы вынужденно шли на текущие нужды.

В результате зависимость российского бюджета от нефтегазовых доходов выросла до угрожающей величины: в 2000 г. их доля в доходах составляла 20%, в 2004 г. – 30%, а в 2011 г. – уже около половины. Это значит, что, стоит ценам на нефть лишь немного снизиться, наш бюджет рухнет.

Накапливать, а не тратить нефтегазовые сверхдоходы кажется настолько разумной идеей, что не приходит в голову подвергать ее сомнению. Резервные фонды есть у большинства добывающих стран – Норвегии, Объединенных Арабских Эмиратов, Кувейта, Канады, Катара, Венесуэлы, Чили, Казахстана, Азербайджана и Нигерии. Но правила формирования фондов, стратегия инвестирования и особенно размеры фондов у разных стран сильно различаются.

К примеру, огромный объем норвежского фонда (около 119% ВВП страны) позволяет финансировать местных пенсионеров только лишь на доходы от его инвестирования. Российским фондам до этого далеко (предполагается, что объем резервного фонда будет 7% ВВП), да и консервативная стратегия размещения средств практически не дает прироста инвестиций. Поэтому скептики задаются вопросом: а есть ли смысл в сбережении части нефтегазовых доходов, при том что бюджет у нас останется дефицитным? Когда будет надо, цены на нефть вырастут – на этом принципе основана российская экономическая политика последних лет. И цены нас правда редко подводят.

Не лучше ли вместо форсированного накопления резервных фондов направить допдоходы на облегчение налогового бремени (например, снижение ставок страховых взносов) или не наращивать госдолг? Ведь занимать придется под проценты, а размещать резервы с очень низкой доходностью (за 2011 г. доходность инвестиций средств ФНБ составила 2,67%).

К тому же сырьевые фонды всегда привлекают много желающих эти деньги потратить.

Например, министр по чрезвычайным ситуациям Сергей Шойгу предлагает создать госкорпорацию развития Сибири и Дальнего Востока на доходы от размещения фонда национального благосостояния.

На средства резервных фондов в разное время претендовали РЖД и «Газпром», предлагая выпустить облигации для финансирования своих безразмерных инвестпрограмм.

Но аргументы в пользу «кубышки» все же более весомы. Сбережение нефтегазовых сверхдоходов – это не только страховка для бюджета и гарантия макроэкономической стабильности (что само по себе в общем-то немало). Это еще и возможность для отрезвления правительства от нефтяной эйфории и шанс избежать ловушки застоя.

Проблема России в том, что ресурсное изобилие у нас не используется на благо всех граждан из-за отсутствия устойчивых институтов (в отличие, например, от Норвегии). А когда институты не очень хорошие, то борьба за нефтяную ренту приводит к росту коррупции и дальнейшему ухудшению институтов. Чем больше нефтедолларов, тем легче, делясь небольшой частью из них с населением, удержаться у власти без всякой подотчетности. Так что если изъять и сохранить хотя бы часть сверхдоходов, они не будут так сильно развращать правительство. Возможно, будущие поколения смогут распорядиться этими деньгами лучше нас.