Георгий Сатаров: Политика вышла за пределы МКАД

Выборы в России произвели эффект еще не вполне осознанный и описанный – резкое ускорение исторического времени, – и теперь нужно постараться понять, станет ли оно результативным, не захлебнется ли, не будет ли побеждено традицией, инерцией, текучкой, конформизмом и просто жестким сопротивлением власти? Ответ на этот вопрос нужен нам, чтобы избежать повторения традиционных ошибок, превращающих социальный импульс в холостой заряд.

Попробую проанализировать содержание исторического ускорения в России на примере одной личности – Михаила Прохорова. Дело не только в его внушительном результате на президентских выборах (я имею в виду реальный результат, а не чуровский). Именно Прохоров, как неофит в политике, стал потенциально наиболее подвержен восприятию и трансляции ожидаемых перемен. Более того, он невольно оказался единственным кандидатом, обладающим этим качеством, всегда нужным в конкурентной политике. Такой кандидат – своего рода индикатор качества социальной динамики. У Прохорова есть и программа – типичная программа кризисного управляющего, что очень подходит стране, где нет спора между правыми или левыми, а есть социальные различия между теми, кто относительно успешно справился с травмой переходного периода, и теми, кто эту травму до сих пор не пережил.

Впрочем, как и все такие документы последних 25 лет, программа страдает нормативным фетишизмом – наивным представлением о том, что все проблемы можно решить правильным регулированием. Трудно найти заблуждение, распространенность которого так органично сочеталась бы с его нелепостью; весь опыт России – ярчайшее тому подтверждение. Как и иные подобные тексты, программа Прохорова несубъектна. Точнее говоря, перед нами программа, сулящая благодеяния пассивному населению. Это типичный жанр, выражаясь языком Джеймса Скотта, «высокого модернизма», натворившего немало бед в XX в., когда торжествовали те или иные представления об «идеальном» социальном устройстве. Между тем успешно развиваются общества, которые никто не ведет к «идеалу», а которые имеют шанс развиваться, опираясь на свободную и разнообразную активность, ограниченную только законом. Несубъектность в данном случае проявляется в том, что общество как субъект изменений в программном документе отсутствует – хотя программа писалась как раз в то время, когда события в Москве подтверждали наличие субъектности у российского общества. Удивительно, что Прохоров уже после публикации программы высказывался ровно в противоположном ключе – настаивая на субъектности каждого члена общества и самого общества.

Программа Прохорова по праву может претендовать на победу в политическом виде спорта, уже не актуальном в России. Новое состояние современного мира и новое состояние нашего общества делают устаревшими любые программы централизованного благодеяния. К счастью для самого Прохорова и его избирателей (которые программ обычно не читают), он в ходе кампании вышел из «пеленок» вождистских тезисов и начал коммуницировать с ними через смыслы ответственности и инициативы, сообщая не столько о себе, сколько об избирателе. И высокий результат Прохорова (даже чуровский) подтверждает эффективность этой интуитивно найденной стратегии.

Можно не ломать, однако, копья вокруг собственно кампании, поскольку в ближайшие несколько лет Михаил Прохоров свою президентскую программу реализовывать не будет. Вместо этого он будет создавать партию, что не оригинально. Но как раз в этой сфере вполне возможно продемонстрировать динамизм, отвечающий «требованиям времени», – тем более что в наличии негативный опыт: многим Прохоров запомнился не только быстрым (хотя и вынужденным) партийным провалом, но и заявлениями о том, какие авторитарные порядки он собирался учредить в своей старой партии.

Угроза, подстерегающая создателей партий, – это не противостоящая им власть, а отсутствие сопротивления. В новых условиях так и тянет заняться привычной и совершенно бесполезной организационной деятельностью. Создание новых партий привычным образом не будет соответствовать новому качеству социальной динамики, которой жаждет общество. Напротив, стандартное партстроительство будет сначала тормозить ее, а затем и полностью выхолостит. Партии начнут готовиться к выборам, растаскивать по своим «политическим окопам» активистов, проводить под своими знаменами собственные и чужие акции, вступая в конкуренцию с другими. Все это будет воспроизводить ситуацию расцвета партийного движения конца 1980-х – начала 1990-х гг. вкупе с непреодолимым раздраем нулевых.

Практически все партии (если это не клиентелы, вроде «Единой России») строились по единой схеме: группа лидеров в Москве и политическое «пушечное мясо» в регионах, призванное обеспечивать численность и незамысловатую активность, главным образом – в связи с выборами. При этом все они ставили перед собой одну задачу – борьбу за власть на федеральном уровне. С этой точки зрения Прохоров, взявший паузу, но пояснивший, что начинать будет с выявления и тестирования региональных лидеров, выбрал верную тактику. В своем блоге он написал, что критерием выбора станет социальная активность претендентов, их опыт в реализации гражданских инициатив. О прежнем высокомерии центра речь уже не идет – региональные лидеры будут так же тестировать самого Прохорова наряду с другими создателями партий.

Политика вышла за пределы Садового кольца и даже за пределы МКАД. Избавляясь от тоталитарного иерархического сознания, пора осознать, что основа политики – внизу, на муниципальном уровне, о чем начали активно говорить в последние месяцы.

Нынешней политизации горожан угрожает одна опасность. Интернет сделал ее быстрой и довольно эффективной. Но опора на интернет таит угрозу культурно-технологической изоляции, чреватой маргинализацией. Поход в муниципальную власть позволяет разомкнуть такую изоляцию. Сергей Кондрашов справедливо намекнул в своем блоге («Начало долгого прощания», Snob, 7.03.2012) на пользу «рутинных и неподконтрольных режиму практик» для укоренения новых демократических поползновений горожан, что дает также возможность избежать повторения сделанных ранее ошибок. Муниципальная деятельность как раз удовлетворяет до некоторой степени этим условиям.

Поход нового поколения демократов (я без колебаний применяю этот термин) во власть на местах способен произвести революцию в отношениях между гражданами и властью, опираясь только на два принципа, реализация которых, впрочем, непроста. Первый – не воровать. Второй – уважать людей. Придерживаясь их, можно создать контраст колоссальной пропагандистской силы, перед которой меркнут титанические усилия государственных телеканалов, даже если все они одно сплошное НТВ. Археологи открыли древнеегипетский манускрипт эпохи Древнего Царства (2575–2134 гг. до н. э.), посвященный, как мы сказали бы сейчас, этике государственной службы. Вот цитата из этого руководства для чиновников, одного из древнейших: «...проситель более желает внимания к его словам, нежели исполнения того, ради чего он пришел». Этот тезис и сейчас подтверждается социологией.

Поход в муниципальную власть важен и нуждается в организационной поддержке – но для этого не обязательны ни партия, ни централизация. Создателям партий придется учитывать это и быть готовыми, что региональные активисты будут не только полноправными участниками процесса, но и постараются поставить свои условия. Создать сильную партию удастся тому, кто найдет компромисс между репутационными ресурсами лидеров и гражданским потенциалом групп избирателей. Такая партия сможет стать прообразом новый модели взаимоотношений власти и общества, горизонтальной и вертикальной интеграции России – когда отдельный гражданин и избиратель не больше и не меньше конкретного Прохорова, Путина или любого другого политического деятеля. Второй вариант, который могут выбрать открывшие свою значимость граждане, если им не предложат внятной партийной альтернативы, – создание неполитизированного общественного движения, достаточно гибко организованного и не опирающегося на одного лидера.

Сможет ли кто-либо из числа планирующих создавать новые партии преодолеть искушение начать движение по наезженной тупиковой колее, покажет время. Возможно, мы в ближайшее время увидим шаги, которые помогут понять, будет новое политическое ускорение подхвачено или заторможено самими участниками этого движения. Самый интересный вопрос сейчас – сможет ли общество опередить своих лидеров, или лидеры сумеют все же оказаться в авангарде общественного движения?