Мария Эйсмонт: Закон и справедливость
«Скажите, почему они это делают? Это же нарушение закона», – спрашивал высокопоставленный офицер полиции из Жуковского, глядя на то, как десятки активистов в минувшие выходные выкорчевывали столбы и убирали колючую проволоку в Цаговском лесу. Шла четвертая неделя противостояния защитников леса и чоповцев, охраняющих строительные работы на вырубленной просеке. Противостояния, в котором руководство городской полиции фактически приняло сторону администрации и застройщика: активистов задерживали, когда они пытались остановить строительную технику, и разгоняли с помощью ОМОНа, когда они ломали ограждения и вступали в драку с набрасывающимися на них вооруженными палками охранниками.
«То, что тут происходит, – незаконно, – повторял полковник. – Они не должны ломать забор, они должны идти в суд». Возможно, он убеждал самого себя в том, что имеет дело с нарушителями, чтобы потом было проще применять против них спецсредства. Потому что, живя в Жуковском, он не мог не понимать, почему люди ломают забор, а не пишут иски (хотя иски они, конечно, тоже пишут). Ведь именно суд в 2010 г. лишил вековой сосновый бор его природоохранного статуса, узаконив его вырубку. И именно суд признал законными результаты выборов 2009 г., которые большинство жуковчан считают сфальсифицированными, признав легитимной ту власть, которая потом и подписала порубочный билет.
Любое несправедливое решение суда, вступившее в законную силу, является законным. По закону Сергей Мохнаткин – помилованный преступник, Владимир Макаров – педофил, декабрьские выборы в Госдуму с тысячами зафиксированных фальсификаций – свободные и честные, Михаил Столяров (а вовсе не Олег Шеин) – избранный мэр Астрахани, а вековой сосновый бор в Жуковском – «зеленые насаждения». Так решили суды. Законом будет и любое решение депутатов Госдумы, многих из которых никто на самом деле не избирал.
Проблема в том, что многие законные решения властей не воспринимаются гражданами как справедливые. А выбирая между законным и справедливым, граждане рано или поздно выберут последнее.
«Когда длинный ряд злоупотреблений и насилий <...> обнаруживает стремление подчинить народ абсолютному деспотизму, – говорится в Декларации независимости США, – то право и долг народа – свергнуть такое правительство...»
Статья 35 Декларации прав человека и гражданина Франции от 1793 г. объявляет: «Когда правительство нарушает права народа, восстание для народа и для каждой его части есть его священнейшее право и неотложнейшая обязанность».
Пункт 4 статьи 20 основного закона ФРГ гласит, что «все немцы имеют право оказывать сопротивление всякому, кто попытается устранить этот строй [демократическое и социальное федеративное государство], если иные средства не могут быть использованы».
В российской Конституции право на сопротивление узурпации власти не прописано. Слова «революция» и «восстание» по-прежнему вызывают страх и неприятие значительной части протестного движения. Но с каждым днем недовольным гражданам все труднее находить законные способы борьбы с «законными» решениями властей.