От редакции: Зачем нам друг Асад
Россию давно так жестко не критиковали, как за позицию по Сирии. Духовное родство с кровавой тиранией – самое мягкое из обвинений. Западная пресса считает Россию чуть ли не главным препятствием на пути прекращения насилия в этой арабской стране. Почему же Россия так упорно цепляется за президента Башара Асада, несмотря на то что его шансы удержаться у власти убывают с каждым днем?
На поверхности три варианта объяснения. Они звучат как в зарубежной прессе, так и в рассуждениях отечественных экспертов. Во-первых, Россия не хочет потерять Сирию как покупателя вооружений. Для нас это четвертый по значимости клиент. С 2007 по 2010 г. Сирия закупила российского оружия на 4 млрд евро, в 2011 г. было поставлено техники на $1 млрд. После потери ливийского рынка для российского ВПК значимость заказов от Сирии еще больше повысилась. Правда, непонятно, почему в этом случае надо непременно держаться за Асада, а не попытаться построить отношения с какими-то потенциальными новыми властями. К тому же в сирийском Тартусе находится последняя из оставшихся со времен СССР российская военная база на Средиземном море. Ее значимость, по словам экспертов, не очень велика, но военные могут убеждать руководство страны в обратном.
Второй ответ – российские лидеры на биологическом уровне испытывают отвращение к оппозиции и симпатизируют авторитарным режимам, поэтому Асад им по-родственному дорог.
И третий – Россия просто использует Сирию, чтобы создать странам Запада (в первую очередь США) побольше проблем. К этой версии склоняются в том числе сторонники теории заговоров, которые считают все происходящее в Сирии спецоперацией США. Некоторые полагают, что Россия просто пытается поднять ставки и в подходящий момент согласится пойти на уступки в обмен на хорошее вознаграждение.
На самом деле Сирия для России – гораздо больше, чем просто оружейный клиент. Со времен СССР эта страна была нашим самым близким союзником на Ближнем Востоке, плацдармом для противостояния США и Израилю. Сирия даже провозгласила курс на строительство социализма. В последние годы Россия утратила свой политический вес на Ближнем Востоке, и Сирия – последний рубеж. И к тому же один из немногих сторонников Ирана. Если в Сирии начнется гражданская война, следующей горячей точкой скорее всего станет Иран, который находится совсем близко к нашим границам.
Война вдоль южных границ России будет гораздо более экономически и политически дестабилизирующей, чем какие бы то ни было беспорядки в Сирии.
Но даже эти риски не заставляли бы сейчас российское руководство так упорствовать, если бы не прошлогодняя история с Ливией. Тогда мандат Совбеза ООН стремительно перетолковали как санкцию на смену режима и убийство Каддафи. Россия чувствовала себя использованной: договаривались об одном, а сделали потом другое. Этого унижения Владимир Путин забыть не может – он хочет войти в историю человеком, который восстановил международный авторитет России, заставил всех с ней считаться, объясняет главный научный сотрудник ИМЭМО Георгий Мирский. Поэтому позиция России по Сирии оказалась столь жесткой и бескомпромиссной: мы хотя и не можем предотвратить вторжение в Сирию, но не позволим легитимировать это через Совет Безопасности ООН.
Цель России в истории с Сирией – доказать партнерам на Западе и в арабском мире, что в обход нас решить что-либо на Ближнем Востоке (точнее, где бы то ни было) невозможно, полагает главред журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов. И эта цель благополучно достигнута. Вопрос – что делать теперь.
«Сливать» Асада в обмен на какие-то выгодные России международные уступки Путин скорее всего не захочет – он верен принципу «не сдавать своих». Россия могла бы сохранить лицо, если бы уговорила стороны дать возможность Асаду спокойно эмигрировать и передать власть не оппозиции, а компромиссным фигурам, чтобы предотвратить массовую резню. Тогда и авторитет у России останется, и вины за продолжение кровопролития не будет.