От редакции: От трагедии к фарсу
Утренние обыски у Алексея Навального, Сергея Удальцова и Ксении Собчак накануне митинга вызвали у многих сетевых активистов ассоциации с «большим террором» сталинских лет. Следователи пришли к оппозиционерам в 75-ю годовщину вынесения расстрельного приговора участникам «военного заговора в Красной армии»: Михаилу Тухачевскому, Иерониму Уборевичу, Ионе Якиру и др. Картины погрома после «производства следственных действий» в квартирах, суровые автоматчики на входе в подъезд создавали ощущение беспомощности обыскиваемых перед грубым насилием государства. Действительно, похоже на «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына: «Традиционный арест – это еще <...> многочасовое хозяйничанье в квартире жесткой чужой подавляющей силы. Это – взламывание, вскрывание, сброс и срыв со стен, выброс на пол из шкафов и столов, вытряхивание, рассыпание, разрывание – и нахламление горами на полу, и хруст под сапогами».
Однако аналогии со сталинскими временами хромают. Удальцов после визита сотрудников НКВД не вышел бы из дома (не говоря уже об участии в митинге). Навальный уже признавался бы в подготовке подкопа под Кремль, а Собчак не писала бы постов в Twitter, а каялась бы перед камерами центральных телеканалов в получении денег от госдепартамента и иностранных разведок (начиная с ЦРУ и заканчивая грузинскими спецслужбами).
Когда Солженицын писал: «Ничто во время обыска не может быть признано нелепым!», абсурд подкреплялся неумолимой жестокостью «органов», которая игнорировала видимость соблюдения законности. Сейчас абсурда тоже немало, но ситуация с недавними обысками совсем иная.
Повседневная практика отечественных правоохранителей в большинстве случаев вызвана либо выполнением «палочных» норм (столько-то ограблений, столько-то хулиганств), либо корыстным интересом, либо конкретным политическим заказом. Выбирайте сами, какой из стимулов тут работает. Ясно, что выполнение всех этих задач сильно облегчается размытыми и несовершенными законами. Нынешний порядок обыска и выемки в Уголовно-процессуальном кодексе (УПК) прописан так, что у человека или компании можно изъять любые документы и ценности, «имеющие отношение к делу». Объяснять, какое именно отношение, необязательно. Медведевские поправки 182-й и 183-й статей УПК не коснулись. Пользуясь этим, следователи могут прикрывать свою заинтересованность или некомпетентность «тайной следствия» и забирать любые документы и любые носители информации. Нынешний «37-й год» для общества не трагедия, а фарс. Что, к сожалению, не исключает беззаконных арестов, конфискаций и вполне настоящих личных трагедий.