Михаил Фишман: Силовики в лес смотрят
Возможно, угрожая журналисту «Новой газеты» Сергею Соколову, глава Следственного комитета Александр Бастрыкин просто «эмоционально сорвался», как дипломатично предположил главный редактор Дмитрий Муратов. Возможно, непосредственная причина срыва в том, что у чиновников в России сложности с образным мышлением. Метафоры и политическую критику, пусть жесткую, они всегда норовят понимать буквально.
Вот и Александра Бастрыкина возмущает, что его причислили к цапковской мафии. Есть ли у публичной фигуры право на обиду – вопрос отдельный. В североамериканском легальном поле, к примеру, оно сильно ограничено в пользу свободы слова и дискуссии, понимаемых как общая ценность.
Но обида обиде рознь. И если глава силового ведомства, поддавшись чувствам, ведет обидчика не в суд, а в лес, то свобода слова тут ни при чем и уже не важно, есть ли основания для судебного иска. Потому что тут речь идет об институте разборки, заменившем любые другие общественные институты. Речь идет о подмене понятий, которая всерьез угрожает порядку.
Россия – неправовое государство. Законность тут – картонная декорация, прихотью режиссера передвигаемая по сцене. Но даже видимость законности лучше, чем беззаконие. Недаром Кремль апеллирует к западному опыту и печется об условностях, т. е. о формальной стороне дела. Видимость законности создает иллюзию заботы об общих интересах и в том числе помогает держать под относительным контролем правоохранительную систему. Иначе получается как в Кущевской, где в какой-то момент была стерта разница между полицией и бандитами.
Показательно, что именно кущевское дело стало спусковым крючком скандала. Слишком велико было возмущение, когда одному из фигурантов был выписан штраф вместо сурового приговора. Про этот штраф говорили в Думе, даже губернатор требовал жестких мер. Накал страстей таков, что не удивляют слухи о надругательстве над трупом одного из обвиняемых, когда тот покончил с собой. В такой обстановке давать серьезный повод для гнева и подозрений – провокация, которая просто не могла не сработать.
Если глава корпорации не умеет держать себя в руках, это профессиональная проблема всей корпорации. В истории Муратова сквозит неадекватность, которая царит в руководстве следственных органов. В ответ на политические обвинения в укрывательстве криминала вывезти журналиста на разборку? Но можно ли придумать этим обвинениям более наглядное подтверждение? Представьте себе форварда, который всегда бьет по своим воротам. Такая команда проиграет и манекенам.
От правоохранителей, действующих в соответствии с инструкциями и приказами, исходит власть. У них есть какой-никакой мандат и отчетность. Они бывают жестокими, нечистоплотными, слабыми, но они на работе. И чем охотнее силовик, даже лояльный, пренебрегает буквой закона, тем слабее управляемость, тем меньше он принадлежит вертикали. А чем он выше рангом, тем выше ставки.
В Следственном комитете утверждают, что инцидент исчерпан. Скандал замят. Но проблема неадекватности силовиков от этого никуда не денется. Они в лес смотрят.