Василий Кашин: Клептократии не бывают эффективными
Противопоставление России как разложившейся автократии и Китая как автократии эффективной и некоррумпированной – настолько укорененный миф, что он объединяет российский правящий политический класс и оппозицию. Ссылки на китайские примеры очень важны для оппозиционеров: разительными сравнениями с могучим Китаем они доказывают ничтожность «партии жуликов и воров». Представителям противоположного лагеря также важен китайский опыт. Консерваторам близка жесткость китайских политиков по отношению к несогласным: «Если разгоним либералов, посадим в тюрьму приспешников Запада и прижмем к ногтю олигархов – тут же станем империей». Сравнение России и Китая как неэффективной и эффективной автократии имеет хождение и на глобальном уровне.
Между тем многие китайцы и иностранные инвесторы, долгое время непосредственно работающие в Китае, склонны воспринимать именно КНР как крупнейшую клептократию в мире. «Китай – клептократия таких масштабов, которых никогда не было в истории человечества», – пишет Джон Хемптон из Bronte Capital на сайте Business Insider. Китайские госкомпании способны вынести гигантские масштабы хищений, оставаясь прибыльными, объясняет он. Госкомпании кредитуются в госбанках по отрицательным реальным процентным ставкам: китайские банки легко могут позволить себе подобное, привлекая гигантские депозиты населения под еще более низкие проценты. У населения же нет выбора: слабая система соцобеспечения заставляет активно копить на старость. Счастливчики, у которых получается копить быстро и много, покупают недвижимость, остальные вынуждены держать деньги в банках.
Методами распила бюджетов государственных компаний являются гигантские и необоснованные вложения в непрофильные активы и недвижимость. Например, некая 6-я фармацевтическая фабрика в составе Харбинской фармацевтической корпорации вполне может позволить себе построить офисное здание с обстановкой в стиле дворца Людовика XIV в Версале: с позолотой на потолке, паркетом из ценных пород дерева, картинами на стенах и т. д.
Инфраструктурный бум, вызванный индустриализацией, огромным спросом на инвестиционную недвижимость и попильными проектами компаний и местных властей, приводит к частым конфликтам с крестьянами из-за земли. При этом разыгрываются истории с насильственным захватом земли вполне в стиле российского Краснодарского края. Некоторые из таких земельных конфликтов подробно описаны, например, австралийским журналистом Джоном Гарно, выступившим в 2011 г. в US China Institute с докладом под названием «Превращается ли Китай в мафиозное государство?».
Нет вообще никаких веских оснований предполагать, что Китай по общему уровню коррупции качественно отличается от России. Индекс Transparency International, на который ссылаются чаще всего, измеряет не коррупцию, а ее восприятие, при этом его применимость для межстрановых сравнений является спорной.
Те случаи китайской коррупции, которые становятся публичными, по степени дикости не уступают российским. Гу Кайлай, жена помещенного сейчас под домашний арест Бо Силая, бывшего члена политбюро ЦК КПК и партийного лидера Чунцина, крупнейшего города страны, представляла интересы американских и британских компаний в КНР. Когда у Гу Кайлай возник конфликт с деловым партнером – живущим в КНР британцем Нилом Хэйвудом, она организовала его убийство.
Арестованный в прошлом году заместитель главного инженера министерства железных дорог КНР Чжан Шугуан, по предположению следствия, владел зарубежными активами на сумму около $2,8 млрд. Находящийся под следствием бывший министр железных дорог Лю Чжицзюнь украл всего лишь $155 млн – по крайней мере, такой объем хищений удалось идентифицировать следствию. Оба чиновника обогатились на откатах при ведущемся в стране масштабном строительстве скоростных железных дорог.
Почему Китай быстро развивается, несмотря на такую коррупцию? Во-первых, Китай находится в фазе индустриализации и урбанизации, т. е. на той же стадии развития, что СССР в 1930–1960-е гг. или Западная Европа и США во второй половине XIX в. Люди, переселяющиеся из деревни в город и готовые работать за гроши, лишь бы не вернуться назад в деревню, – намного более ценный ресурс, чем нефть и газ. Для его использования нужна политическая стабильность, разумная макроэкономическая политика и благоприятное международное окружение – все это у Китая есть.
Во-вторых, степень коррумпированности – важный, но вовсе не единственный параметр, определяющий качество госуправления. Высокая степень коррупции в Китае сочетается с существованием устойчивой системы формальных и неформальных правил поведения бюрократов, обеспечивающей выполнение ключевых указаний центра и взаимодействие различных элементов бюрократической машины. Очевидно, что в Китае, где несущим элементом государственной машины остается партийный аппарат, бюрократия более профессиональна и устойчива, чем в России, где после роспуска КПСС дезорганизация государственной власти так и не была по-настоящему преодолена.
Склонность списывать на коррупцию любые непонятные и неприятные явления – старинная и вредная российская традиция. Коррупция, несомненно, является одной из наиболее острых проблем. Но она не позволяет исчерпывающим образом объяснить особенности нынешней ситуации в России по отношению к другим странам. Концентрация всего внимания на теме коррупции позволяет легко канализировать накопленную населением ненависть и раздражение в ту или иную сторону. Но этот подход не помогает охватить все стоящие перед нами проблемы.