Татьяна Лысова: Без громких слов о реформе
Министр внутренних дел Владимир Колокольцев уж очень строг с подчиненными. За преступление пьяного лейтенанта в Волгограде в отставку отправлен генерал-майор и еще несколько людей, занимавших в их управленческой вертикали должности между этими двоими. Полковник, начальник полиции аэропорта «Домодедово» лишился работы из-за того, что в его отделении уволили задним числом полицейского, попавшегося на краже.
При прежнем министре Нургалиеве такого не было. Генерал не отвечал за лейтенанта, да и сотрудники милиции практически не совершали преступлений – только на следующий день после увольнения по собственному желанию. В глазах начальства складывалась вполне благолепная картина высокой дисциплины и законопослушности личного состава, а то, что этот самый состав, «уволившись», как с цепи срывался и начинал давить и насиловать сограждан, тоже при желании можно было трактовать в пользу МВД – что служба там держит в узде даже людей с преступными наклонностями. Ну и, конечно, в каждом отделении висели обращения министра – о доброжелательности и внимании к людям, недопустимости насилия, грубости. Хороший был министр, добрый.
Колокольцев другой. На днях он запретил практику «временных ограничений и перекрытий движения при обеспечении рабочих выездов руководства МВД России», пригрозив коллегам-нарушителям персональной ответственностью. Случилось это после того, как улицы в Пензе перекрыли ради него самого. Без громких слов о реформе, переименований и аттестаций министр, кажется, проводит реальную реформу – трансформирует своих коллег из опричников в нормальных полицейских. Он не пишет им письма о добре и зле, а говорит с ними на языке, который они еще воспринимают, – языке увольнений. Вместо привычной показухи и круговой поруки вводится ответственность по всей вертикали, до генерала. «Доверие общества потеряно, его надо заслужить заново», – твердит министр подчиненным.
Колокольцев не сделал на прошлой неделе ничего особенного, лишь несколько правильных поступков. Просто они в последнее время – редкость.