От редакции: Молитва о дожде и неизвестные пожары в Сибири

Вчера в Кемеровской области прошел всекузбасский молебен об избавлении от техногенных аварий и природных катаклизмов. Накануне губернатор Аман Тулеев обратился к руководителям религиозных конфессий, действующих в регионе, с просьбой организовать молебны о даровании дождя. Само по себе обращение светского руководителя за помощью к высшим силам (причем по версиям всех традиционных религий) удивительно. Но, похоже, никаких человеческих сил не хватает, чтобы справиться с катастрофическими пожарами в Центральной Сибири.

Сибирь и Дальний Восток горят с мая. По данным Greenpeace, общая площадь, пройденная лесными пожарами в Центральной Сибири с начала пожароопасного сезона 2012 г., составляет уже около 5 млн га. Крупнейшие города – Новосибирск, Томск, Красноярск, Кемерово – в дыму, аэропорты неоднократно закрывались. Православные молебны о даровании дождя, кстати, ранее прошли в Новосибирской и Томской областях. О том, что справиться с пожарами могут только проливные дожди, говорит и Greenpeace. Человеческая политика по организации лесоохраны, предупреждения пожаров и борьбы с ними породила слишком много земных проблем.

Что помогает лесам гореть?

Экологи говорят в один голос, что главная причина – развал лесного хозяйства. Раньше это была самостоятельная отрасль с централизованным управлением и хорошим финансированием. Реформы последних 12 лет снизили ответственность федерального центра и распылили ее между разными игроками – сейчас за лесопользование отвечают и региональные власти, и арендаторы лесных участков. Для всех игроков это не главная функция, а скорее факультативная. Финансирование после передачи полномочий резко упало, число работников лесного хозяйства сократилось в 4–5 раз, надзор ослаб.

Важную роль в борьбе с пожарами играет информация. После пожаров в Подмосковье в 2010 г., когда столица получала информацию буквально глазами и носом, субвенции в лесное хозяйство из федерального бюджета выросли. Однако какие-то серьезные изменения произошли только в Московской области. В остальных регионах просто увеличилась закупка противопожарной техники. Как говорит Александр Брюханов, координатор лесных проектов WWF в Алтае-Саянском экорегионе, качество техники низкое, решения о том, что покупать, принимаются в центре, лесничества не могут повлиять на выбор.

От точного и раннего обнаружения пожаров зависит расчет времени, сил и средств на их тушение, не говоря уже о предупреждении людей в случае угрозы. Но ясно, что за пожары и дым чиновников по голове не гладят. Чиновники в регионах занижают количество и площадь пожаров (в некоторых случаях уже есть представления прокуратуры).

Статистика пожаров, которую дают Рослесхоз, МЧС и Российская академия наук (РАН), отличается в разы. К тому же Рослесхоз и МЧС дают статистику на конкретный день, не учитывая накопленную площадь пожаров. Скажем, Рослесхоз сообщает, что на 24 июля в России действует 216 лесных пожаров на площади 36 571 га. А Сибирское отделение РАН дает на тот же день статистику с начала пожароопасного сезона, в которой только по Красноярскому краю более 1,5 млн га сгоревших лесов. По итогам 2010 г. у МЧС была цифра около 1 млн га, у Рослесхоза – 2,1 млн га, у РАН – 6 млн га.

В связи с развалом наземной службы мониторинга и резким сокращением возможностей пожарной авиации (по сравнению с советским временем) главный источник информации – данные космомониторинга. Рослесхоз и МЧС видят в них большую погрешность, однако почему-то исправляют ее всегда в сторону занижения.

Занижение статистики и удаленность региона от центра дает свои плоды: хоть Сибирь горела весь июнь, первые сюжеты на федеральных телеканалах появились только в начале июля, когда закрылся аэропорт Новосибирска, обижается Брюханов: «До этого уже закрывали Иркутск, Томск, Кемерово. И сейчас больше показывают пожары в Испании, Португалии, Хорватии, чем в Сибири. Люди тут чувствуют свою периферийность».