Максим Гликин: Русский аналог «Бэтмена»

Владимир Путин освоил моторный дельтаплан и отправился в ямальскую тундру, чтобы научить птенцов стерхов летать рядом с крылатой машиной и подчиняться ее сигналам. Чтобы журавли поверили, что Путин – настоящий вожак стаи, ему решено выдать белый халат, шлем и специальный клюв. Лидер нации на время перевоплощается в главного журавля, ведущего клин на зимовку.

Это, безусловно, многозначный символ. На первом уровне сие символизирует охрану природы. Путин уже защищал зверей (уссурийского тигра и полярного медведя), морских животных (серых китов). И вот теперь в прямом смысле наставит на путь истинный небесных птах.

Прекратить вырубку Химкинского леса, застройку заповедников в Красной Поляне, стоки в Байкал из ЦБК невозможно, это противоречит всей путинской системе госрегулирования. Но при правильном освещении акты индивидуального спасения дикого мира перекрывают имиджевые потери от его планомерной ликвидации, считают президентские имиджмейкеры.

Другая проблема, которую приходится решать, – старение руководителя страны (он достигнет возраста, когда уходят на пенсию, ровно через месяц) и его окружения. Недаром президент поднимает планку для высших чиновников до 70 лет. Перемещаясь по воздуху на всех видах транспорта, он демонстрирует победу не только над силами гравитации, но и над естественным биологическим процессом.

Отчасти это и жест «я свой». Многие в политбомонде заядлые охотники, не только на архаров. Бывал на охоте и Путин, но широкому зрителю это показать нельзя. Поэтому в публичном поле происходит сублимация: президент стреляет в тигра шприцем с усыпляющим раствором, а к журавлю подлетает не пуля, а сам «охотник».

Наконец, этот русский аналог «Бэтмена», показанный в репортажах на центральном ТВ, должен вызвать ликование в том слое, что верит в божественную природу несменяемой власти и с которым та сейчас активно заигрывает.

Есть, правда, еще один слой, генерирующий в социальных сетях поток анекдотов на журавлиную тему, пародий и карикатур. Но эта величина видится бесконечно малой даже из Кремля, а тем паче – с высоты птичьего полета.