Илья Клишин: Почему не выключат Facebook
Через несколько часов после того, как Сергей Удальцов все же вышел из здания Следственного комитета, Ксения Собчак сообщила в своем твиттере «серьезный инсайд»: в администрации президента якобы обсуждался вопрос о возможном запрете социальных сетей, зарегистрированных на иностранных серверах (т.е. прежде всего Facebook и Twitter).
Оставим сейчас на совести финалистки дебатов на выборах в Координационный совет оппозиции правдивость ее слов. Интереснее проанализировать, почему вообще в повестке дня Кремля мог появиться этот вопрос закрытия социальных сетей. Есть, конечно, напрашивающийся и без всякой экспертизы ответ: прикрыть всю эту «лавочку» – и дело с концом.
Но если подумать дольше пяти секунд, это выглядит на самом деле нелогичным. По-прежнему в тюрьме остаются «узники Болотной», против Навального и Удальцова заведены уголовные дела, федеральные телеканалы не устают снимать заказные фильмы о протестном движении, резко увеличены штрафы за несанкционированные митинги и т.д. Образно говоря, мяч не просто на половине власти, в нынешней ситуации у ее противников в общем-то и не осталось своей половины. И зачем, спрашивается, в этой ситуации хвататься за рубильник интернета, когда и так все схвачено?
Значит, не все схвачено. Можно предположить, что на Старой площади подготовили несколько профильных записок по теме самоорганизации протестного движения: ведь для эффективной борьбы необходимо не просто запугивать лидеров, но и понимать, как устроены механизмы управления. И, видимо, кто-то все же рассказал им страшную тайну: интернет в отличие от путинской России не устроен вертикально, в нем нет генералов, но есть лидеры мнений, нет приказов, но есть медиавирусы, нет иерархии, но есть количество подписчиков.
Дело не в конкретных людях, а в самой архитектуре этих площадок. Они изначально устроены так, чтобы упростить людям обмен информацией и координацию действий в режиме реального времени. Кто бы мог подумать, что в современных условиях даже это окажется мощным оружием против действующей власти.
Скорее всего, подобное решение все же не будет принято. Несмотря на то что в последнее время уровень абсурдности законопроектов резко повысился, оно просто противоречило бы базовым инстинктам самосохранения. И, я надеюсь, те, кто готовил эти записки, объяснили в них, что если выключить только иностранные соцсети, то все то же самое будет происходить «В контакте», а если выключить все, произойдет взрыв – у миллионов инфантильных подростков начнется ломка. И приписали, что в Египте массовые протесты начались не до, а после выключения интернета.
Само это обсуждение (повторю: если оно, конечно, действительно состоялось) означает по факту лишь то, что Кремль если не боится, то все еще опасается и уж точно не верит в то, что протест «слит». Мониторинг ситуации не выключен: столичная мэрия жестко отреагировала на появившееся в соцсетях предложение использовать согласованный на 20 октября митинг для поддержки Удальцова всего через два часа. А значит, сидели и следили. Также по-прежнему не ясно до конца, действительно ли лидера «Левого фронта» сразу собирались отпустить под подписку о невыезде либо решение переиграли на ходу под давлением разыгравшейся в сети бури.
Тем не менее все это, конечно, не идет даже близко в сравнение с тем, с какой скоростью московские власти обновляли «мероприятия» в Facebook зимой, как они следили за сайтом «Белого круга» и зачитывали наиболее эмоциональные посты вслух. Тогда само число записавшихся на митинг еще до самого митинга становилось новостью. По ряду объективных причин число интернет-активных людей в протестном движении значительно сократилось с тех пор. Сейчас люди все реже видят смысл отмечаться на какой-то странице, приглашать друзей, публиковать что-то на своей странице и участвовать в разнообразных флешмобах, как они это делали зимой. Им кажется, что КПД подобной активности близок к нулю. Однако они, кажется, не думали о том, что КПД может оказаться отрицательным.
Усталое молчание воспринимается силовиками как карт-бланш на продолжение репрессий. Тысяча человек записалась на митинг? Продолжаем уголовное дело. Сто перепостов? Снимаем новую «Анатомию протеста». Не могут вывести хештег? Увеличиваем финансирование молодежным движениям. Видимо, угроза, которая заставляет их задуматься, не может быть умозрительной и потенциальной: мол, люди с Болотной и Сахарова никуда не делись. Она должна быть ясно очерчена – хотя бы в виде мероприятия в Facebook. Умиротворение агрессора невозможно: да, протестная активность вызывает ответные репрессии, но отсутствие активности вызывает едва ли не большие репрессии. Видимо, обратного пути уже нет.