Майя Кучерская: Москвичам поздно сердиться

Центр Москвы был жилым еще совсем недавно. Это время хорошо помнит не только старшее, но и среднее поколение. «Сережка с Малой Бронной и Витька с Моховой», про которых пелось в песне, были реальными людьми, на Моховой стояли жилые дома, обитатели которых ходили в Александровский сад гулять. Мамаши катили по его аллеям коляски, бабушки пасли подросших внуков, влюбленные обнимались на лавочках под липами, выпускники брели всем классом после выпускного, чтобы в последний раз побыть вместе. Еще недавно у Боровицкой башни заливали горку, с которой катались дети.

У центра Москвы, не говоря уже о чуть более удаленных от Кремля местах, было свое лицо. Совсем не везде приветливое, далеко не обязательно Москва была уютной – она просто оставалась живой и жилой. В последние годы центр утрачивает черты живого, обитаемого пространства все стремительнее – само собой, исключительно в процессе «восстановления исторического облика», как выразился пресс-секретарь управления делами президента Виктор Хреков в ответ на общественное возмущение рубкой старых деревьев в Александровском саду.

Хотя сердиться уже поздно. Из места для прогулок Александровский сад давно превратился в проходной двор, в котором даже у продавщиц хотдогов лица лейтенантов ФСБ, лавочки прочно оккупировали молодые люди с пивом и без, которым некуда больше пойти.

Старые деревья, естественно, болеют, умирают и действительно могут упасть; само собой, их надо спиливать и сажать вместо них новые. Но, как обычно, в нашей торопливой стране это делается не по мере необходимости, а одним резким взмахом, мощным аккордом с одновременным нажатием на все клавиши. Все это совсем не ново.

Александровский сад и центр столицы реконструируют далеко не впервые. После реализации сталинского плана по перестройке столицы, а позднее к приезду президента Никсона, когда Москва в очередной раз сделала книксен, и многие исторические здания и места были уничтожены, тем более после лужковского разорения города удивляться и сердиться тут особенно нечему. Снявши голову, по волосам не плачут.