Алексей Захаров: Демократия и война
Верно ли, что демократия приводит к более миролюбивой внешней политике? Гипотеза о «демократическом мире» –одна из самых старых в политической науке, она восходит к работам Иммануила Канта на рубеже XVIII и XIX вв. С тех пор наше знание ушло далеко вперед: современные статистические методы позволяют политологам формально проверять верность таких гипотез. В ряде работ было показано, что вероятность возникновения конфликта между двумя странами действительно зависит от их режимов, причем для надежного мира важно, чтобы обе страны были демократиями. Демократии почти не воюют друг с другом, но войны между демократиями и авторитарными режимами – не редкость.
Джон Онил и Брюс Рассет в статье, опубликованной в 2001 г. в журнале International Organization, исследовали историю большого числа стран на протяжении 1886–1992 гг. Они рассчитали, что при прочих равных вероятность возникновения вооруженного конфликта между двумя демократиями в отдельно взятом году примерно в два раза ниже, чем между демократией и жестким авторитарным режимом. Примерно такой же по силе эффект имеет взаимная торговля, а вот вхождение двух стран в один военный и политический союз снижает риски войны между ними не настолько сильно. Война, опять же при прочих равных, с большей вероятностью произойдет между двумя равными по силе государствами.
Почему вообще может быть связь между выбором страны – начинать или не начинать войну – и ее политическим режимом? Во многом это вопрос выгод и издержек для ее первых лиц, непосредственно принимающих основные внешнеполитические решения. В недемократической стране лидер не всегда несет столь же высокие (как и остальная страна) издержки в случае, если страна проигрывает войну. История знает множество примеров, когда поражение в войне представлялось как победа официальной пропагандой и только укрепляло власть диктатора (в кровавой и разрушительной ирано-иракской войне обе стороны провозгласили победу). Такая страна не только будет более агрессивной (так как авторитарный правитель не будет нести ответственности за поражение). На такую страну легче напасть, если цена вопроса – какие-то уступки, чувствительные для народа страны, но не для ее правителя.
Если эта логика верна, то демократическая страна должна быть менее миролюбива, если ее глава не имеет возможности переизбраться на новый срок. В исследовании, проведенном сотрудниками Свободного университета Брюсселя и Высшей бизнес-школы Монреаля Паолой Конкони, Николя Сааге и Маурицио Занарди, этот вывод подтверждается: «хромая утка» более склонна начинать конфликт, чем глава государства, которому предстоит переизбрание. Это противоречит расхожему мнению о склонности демократических лидеров развязывать «маленькие победоносные войны» для укрепления своей популярности перед выборами. Напротив, получается так, что скорее всего необходимость переизбираться является сдерживающим фактором для руководства страны.
Конечно же, далеко не все войны можно объяснить исключительно как результат столкновения различных интересов, действующих в рамках каких-то институциональных ограничений; в истории очень велика роль нерационального начала. Крестовые походы были не только грабительской экспедицией для части европейских элит, но также (и даже во многом) результатом искреннего религиозного порыва. То же самое можно сказать и о Тридцатилетней войне, и об израильско-палестинском конфликте, и о многих других войнах, начатых во имя мести, этнической нетерпимости или из-за безумия одного из лидеров. Однако и такие войны менее вероятны, если политическое руководство страны сменяемо и несет электоральную ответственность за свои поступки.
Сочетание рациональных и нерациональных факторов объясняет и воинственность Соединенных Штатов Америки – одного из двух наиболее агрессивных демократических государств последних двух десятилетий.
Помимо мессианской идеологии и преобладания «ястребов» во внешнеполитическом истеблишменте склонность США решать внешнеполитические задачи при помощи насилия есть следствие низких издержек ведения войны. Американская армия технически намного превосходит любого противника, не обладающего ядерным оружием, что позволяет избегать крупных потерь в человеческой силе, и полностью состоит из добровольцев, что снижает внутренние политические риски для начинающей войну администрации. У США нет глобальных конкурентов, могущих наказать их за развязывание той или иной войны (таким конкурентом когда-то был СССР и, вероятно, когда-нибудь станет Китай). Таким образом, для этой страны демократия не оказывает такого сильного сдерживающего влияния на внешнюю политику.
А как же Россия? Наш авторитарный режим защищен от ответственности подконтрольными СМИ, возможностью манипулировать результатами выборов и отсутствием судебной системы. Все это снижает издержки нашего высшего политического руководства в случае военного поражения, в том числе и в войне, развязанной извне. Обладая ядерным оружием, мы защищены от агрессии со стороны крупных государств, но отсутствие ответственности для наших первых лиц делает страну более уязвимой для угроз из Средней Азии и негосударственных образований на нашей собственной территории.