Вадим Волков: Навстречу съезду судей
Менее чем через две недели начнет работу Всероссийский съезд судей, который по закону является высшим органом судейского сообщества.
Судебную власть в России отправляют более 30000 судей, разделенных на несколько судебных подсистем. Они одновременно являются и профессиональным сообществом, и совокупностью организаций, выстроенных по принципу иерархического подчинения. Это две принципиально разные реальности, две функции. С помощью органов судейского сообщества реализуется (или должно реализовываться) самоуправление, от которого зависит автономия и независимость судей и судебной власти в целом. С помощью иерархической организации, воплощением которой является институт председателей судов, должна обеспечиваться работоспособность системы. Соотношение горизонтальных механизмов самоуправления и административной вертикали может многое сказать о современном состоянии судебной системы.
За весь постсоветский период было выбрано шесть составов Совета судей РФ. Если в первом составе 1991 г. было 24 рядовых судьи общей юрисдикции против 59 председателей судов и судей Верховного суда РФ, то в 2000 г. это соотношение стало 16 к 70, а в последнем, шестом составе 2008 г., – 11 к 93. Рядовых судей арбитражных судов в составе Совета судей РФ 1993 г. было восемь, а председателей этих судов – семь. В действующем составе Совета судей рядовых арбитражных судей нет совсем.
Доля председателей судов субъектов Федерации и их заместителей (общая юрисдикция) составляет 1,1% от соответствующего судейского корпуса, но их представительство в Совете судей сейчас составляет 77%. Этот простой подсчет говорит нам о том, что органы судейского сообщества стали, по сути, дополнением к институту председателей, а Совет судей РФ фактически стал советом председателей судов субъектов Федерации.
Председатели судов, напомним, сильно отличаются от большинства судей. Среди них гораздо более высокая доля судей, вступивших в должность в советское время, больше мужчин, выходцев из прокуратуры, а их возраст, соответственно, значительно выше среднего по профессии. Возможно, для роли председателей, где требуются административные навыки и опыт, это нормально, хотя действительная роль председателей в российской судебной системе выходит далеко за рамки тех полномочий, которые прописаны в законе «О статусе судей». Но их доминирование в органах судейского самоуправления, которые должны адекватно представлять все профессиональное сообщество, а не только его административную вертикаль, трудно поддается обоснованию. Это как если бы 95% совета трудового коллектива большого предприятия составляло его руководство.
Можно возразить, что в советы судей должны выбираться наиболее активные и авторитетные судьи, а это и есть председатели. А большинство рядовых судей настолько загружены, что не могут и не хотят заниматься самоуправлением. В этом может быть доля правды, но примерно такая же, как в рассуждениях о том, что доминирование государства объясняется слабостью гражданского общества, а не наоборот. На деле это всегда взаимно обусловленная динамика, где навыки горизонтального самоуправления развиваются тогда, когда сфера самоуправления четко отделена от вертикального администрирования.
Чтобы выполнять свои прямые функции, сообщество судей должно быть устойчиво к внешним вмешательствам и способно самостоятельно поддерживать профессиональные стандарты. Сегодня оно во многом автономно от общества, но при этом ему свойственны те же проблемы, что и российскому обществу в целом. Возможно, – и это по понятным причинам рассуждение в жанре «советов постороннего» – ключ к дальнейшему совершенствованию судебной системы лежит в последовательном разделении функций самоуправления и администрирования.