От редакции: Откуда берется мракобесие

Прокуратура Санкт-Петербурга на основании «многочисленных обращений частных лиц» проверяет на экстремизм выставку британских художников братьев Чэпменов в Государственном Эрмитаже. Бдительные граждане считают, что выставка оскорбляет чувства верующих. Директор музея Михаил Пиотровский утверждает, что это «курьез, отражающий крайне низкий культурный уровень, существующий в нашей стране» и что «вкусы толпы в данном случае не могут служить ни эстетическим, ни нравственным ориентиром».

Пиотровскому, как доверенному лицу президента Путина и члену первой тройки регионального избирательного списка «Единой России» на выборах в Госдуму (от мандата отказался), должно быть обидно, что его музей проверяет прокуратура, да еще и на экстремизм. Как доверенное лицо, Пиотровский наверняка будет избавлен от назойливого внимания следователей, и курьез скоро замнут. Правда, число таких курьезов, связанных не только с Эрмитажем, уже велико и будет только расти.

Мракобесие, или обскурантизм, – это ненависть ко всему новому, к инновациям в широком смысле (в науке, моде, искусстве и т.д.). Вкусы граждан зависят от того, насколько в обществе работает механизм производства, отбора и усвоения инноваций. Государство, поддерживающее такой механизм, вынуждено быть открытым. Государство, само стремящееся закрыться и ограничить свободу мнений граждан, волей-неволей потакает мракобесию.

Гражданам есть с кого брать пример. Скандальный и безграмотный публичный процесс против группы Pussy Riot, проведенный государством под флагами борьбы против экстремизма и за чувства верующих, расширил эти понятия до бесконечности. После процесса пикеты «православной общественности» против выставок современного искусства стали рядовым явлением. Суд над американской певицей Мадонной в Петербурге за нарушение местного закона о запрете пропаганды гомосексуализма (авторы которого – члены партии «Единая Россия») сделал Россию посмешищем, несмотря даже на то, что иск был в итоге отклонен.

Сама готовность власти делить граждан на «своих» и «врагов», проявленная в ходе борьбы с протестами населения, дает толпе образец поведения. Если полиция может толковать экстремизм как ей заблагорассудится, то бдительные граждане полиции всегда помогут.

Расцвет мракобесия отражает и растущую деквалификацию на всех уровнях государственного управления. Политическая монополия и коррупция, отсутствие системы воспитания кадров способствуют отрицательному отбору. Неправосудные решения в судах, липовые диссертации чиновников и депутатов, поспешно принимаемые безграмотные законы (см. статью на этой странице), не готовые к адекватным действиям и публичным комментариям губернаторы – все это звенья одной цепи. Все менее компетентные люди принимают все менее грамотные публичные решения и законы – и куда деваться гражданам? Жалобы на негативное влияние центрального телевидения почему-то не учитывают того, что телевидение контролируется государством и обеспечивает политическую поддержку действующей власти.

Проблема в том, что при падении политических рейтингов для удержания власти нужно вырождение политических институтов (профанация выборов, например). Легитимация теперь происходит за счет прямого обращения к большинству, за счет все более простого популизма: отдельных рабочих – во власть, восстановить звание Героя Труда, тот, кто не с нами, – враг и т.д.

Процессы инноваций чужды большинству, потому что идут за пределами такой страны. Борьба за «свое» оказывается борьбой против нового. И это не осознанный консерватизм. Просто в нашей ситуации очень легко использовать непонятные иностранные явления в борьбе за интересы – достаточно пожаловаться на «оскорбление религиозных чувств» или на нарушение только что сочиненного закона.

Общий культурный уровень тут никого не волнует. И странно будет сетовать потом, когда легитимизирующее большинство придет в Зимний дворец и использует китайские вазы в качестве ночных.