Гидеон Рахман: Попытка США уйти из мира

Выиграв второй президентский срок, многие американские президенты начинают стремиться на глобальную сцену. Ричард Никсон сделал шаг навстречу Китаю. Билл Клинтон с одержимостью включился в ближневосточный мирный процесс. Джордж Буш, наоборот, оказался в центре ближневосточного военного процесса. Сейчас очевидно, что Барак Обама хотел бы стать исключением из этого правила. В своей инаугурационной речи президент крайне мало внимания уделил внешнему миру. Он хотел бы заниматься бюджетом, экономикой, вопросами распространения оружия, иммиграционной реформой.

Во внешней политике Обама видит свою задачу в том, чтобы вернуть солдат домой. Он завершил конфликт в Ираке в ходе своего первого срока и планирует вывести войска из Афганистана в продолжение второго.

Действия Обамы красноречивее его слов. Он с большой неохотой согласился на вмешательство в Ливии. Решение президента выдвинуть Чака Хейгеля в качестве нового главы Пентагона говорит о том, что Обама сохраняет негативный настрой по отношению к военным вмешательствам.

Хейгель был против операции в Ливии и против увеличения контингента в Афганистане. Он также дал понять, что скептически относится к возможному удару по Ирану. Некоторые считают нынешнюю тяжелую ситуацию в Мали отдаленным результатом свержения Муамара Каддафи. Этот взгляд укрепляет позиции сторонников Хейгеля, которые утверждают, что даже успешные операции часто ведут к непредвиденным и опасным последствиям.

Принципиальная установка США на менее интервенционистскую политику может иметь существенные последствия для остального мира. Лидеры Европы, которые при Буше переживали по поводу американского интервенционизма, теперь волнуются ровно о противоположном.

Сирия – красноречивый пример. Нежелание США вмешиваться в ситуацию вполне ощутимо. А без участия США европейцы, гораздо более слабые, точно не станут предпринимать активных действий.

Между тем ситуация быстро ухудшается как в стратегическом, так и в гуманитарном отношении. Уже более 60000 человек погибли за время конфликта. В среде, оппозиционной по отношению к Башару Асаду, набирают вес исламские экстремисты. Печальная истина в том, что крошечный Катар обладает в регионе большим влиянием, чем США или НАТО.

Сирия – это неудобное для Запада напоминание о том, что геополитика не терпит пустоты. Если Запад не способен восстановить порядок в сложной международной ситуации, в конфликт вмешаются другие силы – будь то джихадисты в Мали или поднимающие голову талибы в Афганистане.

То, что европейская держава ведет операцию в Мали, вполне согласуется с интересами США. Если французы столкнутся со сложностями, то американцы вряд ли охотно примутся помогать (можно вспомнить о том, что именно поддержка французской военной операции привела в конце концов к вмешательству США во вьетнамский конфликт). Франция может обратиться к своим партнерам по Евросоюзу, но оборонные бюджеты сокращаются по всей Европе, о чем не устают напоминать американцы. Так что вполне возможно, что Запад просто не найдет возможности мобилизовать ресурсы против воинствующих экстремистов в Северной и Западной Африке.

Уже сейчас ясно, что в продолжение второго срока Обамы бюджет Пентагона сократится и Америка будет стремиться к ограничению, а не к расширению своего участия в зарубежных конфликтах. В результате Обама столкнется с обвинениями в покушении на внешнеполитическое величие США. Но у президента есть вполне последовательный ответ: внешнеполитическое величие США всегда покоилось на мощи американской экономики. Если проекты по «строительству наций» не перенести на родную почву, то глобальное лидерство США будет опираться на гнилой фундамент. Кроме того, американцы по горло сыты военными вмешательствами и мечтают, чтобы президент занялся улучшением их положения дома.

Проблема со стремлением Обамы сконцентрироваться на экономических и социальных реформах внутри страны не в том, что эта цель дурна, а в том, что она нереалистична. Конечно, было бы очень удобно, если бы мир на некоторое время успокоился сам. Но международные кризисы неизбежны, и даже осторожное, неинтервенционистское вмешательство может вырасти в масштабах.

В минувшие годы Ближний Восток нередко подбрасывал такого рода события. Иран остается очевидным кандидатом на такое событие в продолжение второго срока Обамы. Но самый масштабный и опасный кризис такого рода назревает на востоке Азии, где все громче звучит воинственная риторика в столкновениях между Китаем и Японией по поводу спорных островов. США уже направляли несколько чрезвычайных миссий в регион в попытке успокоить стороны. Но Америка также дала понять, что агрессия с китайской стороны заставит США выполнять свои гарантии по защите интересов Японии.

Для Обамы – лидера, приверженного социальной реформе внутри страны и выводу войск из других стран, перспектива вмешательства в конфликт с Китаем кажется немыслимой. Но риск, каким бы минимальным он ни был, сохраняется.

Президент может вспомнить, что один из его героев – Франклин Рузвельт тоже был избран для того, чтобы вывести американскую экономику из экономического кризиса. И тоже провел первое время в попытках проведения глубоких социальных реформ. Но Рузвельт в конце концов оказался президентом военного времени. Это может случиться и с Обамой.

FT, 22.01.2013