Андрей Синицын: Советские декорации путинской системы
Граждане России уже больше 20 лет как не живут в СССР, но продолжают помнить (или мысленно реконструировать) советскую политическую систему.
«Левада-центр» регулярно предлагает респондентам выбрать, какая из трех систем лучше: советская, нынешняя российская или демократическая западного образца. Динамика результатов по годам позволяет легко заметить зависимость от экономической ситуации.
Любовь к советской системе или к западной демократии потихоньку снижалась в «тучные нулевые», а к путинской – потихоньку росла; пик был в феврале 2008-го: за советскую систему высказались всего 24%, за нынешнюю – 36%, за западную – 15%. Правда, это был единственный год, когда путинская система превзошла советскую. В 2009 г. все опять перевернулось: рейтинги западной демократии и СССР подросли, путинский провалился, а в январе 2013 г. достиг минимума с 2000 г. – 17%. За советский строй сейчас 36%, за западный – 22%.
Есть, наверное, эффект политического кризиса 2012 г. и общая усталость от несменяемого руководителя и невыполняемых обещаний. Но интересно, что только нынешнюю систему мы можем оценивать хоть с какой-то степенью объективности, ведь память об СССР обрастает мифами, а Запад – во многом тоже миф.
Вспоминают об СССР, видимо, преимущественно люди старших поколений и с небольшим достатком, привыкшие к государственному патернализму и за 20 лет в силу экономических причин не познакомившиеся с альтернативами – за границу не ездили, бизнесом не занимались. Им, а также и всем, кто хочет слушать, о советской жизни регулярно напоминают мифотворцы из телевизора – квазисоветская эстетика в речах, телепередачах и фильмах. Сталинская индустриализация как пример для современной России, единый учебник истории, волевое ограничение цен и тарифов, ужесточение режима регистрационного учета, апелляции к «человеку труда», даже «национализация» элиты и антиамериканизм – все это элементы квазисоветской политики. Квази – еще и потому, что они менее эффективны, чем в СССР. При всем росте государства за последние 13 лет, оно не может достигнуть размеров советского; за ручным управлением президента не стоит рутинного партийного надзирательства на местах; за публичными призывами и обещаниями – в лучшем случае краткосрочная пиар-кампания.
То есть Путин, с одной стороны, сам поддерживает такой фон советских воспоминаний, с другой – подчеркивает вторичность, декоративность собственной политической системы по сравнению с советской, так что и нынешняя система превращается в миф. Идеологического лица у нынешней политической системы нет (есть только лицо лидера), она непрерывно мимикрирует в зависимости от тактических вызовов. Опасно ли это? Вероятно, расчет Кремля строится на том, что Путин сам контролирует советский дискурс – соответственно, отвернувшись от путинской системы, «советскоориентированные» граждане снова упрутся в Путина. Главное – не рассказывать им о различиях.
Правда, граждане все больше взваливают на президента ответственность за нынешнюю ситуацию, а электоральный рейтинг Путина падает. По данным того же «Левада-центра», сейчас за него проголосовали бы 32% опрошенных (в августе 2012 г. было 40%).