Андрей Бабицкий: Госдума как опыт селекции
В 1959 г. русский генетик Дмитрий Беляев начал в Новосибирске эксперимент, который продолжается вот уже больше 50 лет. Он взял некоторое количество диких лисиц и стал отбирать одних на агрессивное, а других – на добродушное отношение к человеку, иными словами, одомашнивать. Через несколько поколений дружелюбные лисы не только позволяли людям с собой играть, но и приобрели некоторые черты внешнего сходства с собаками: у некоторых из них начали виться хвосты. Селекционеры не стремились к этому – просто признаки живого организма бывают причудливо связаны между собой.
Представьте себе аналогичный эксперимент, проведенный в других обстоятельствах. Например, отбор кандидатов в депутаты Государственной думы, избирающейся на неконкурентных выборах. Критерий отбора остается таким же – это в первую очередь лояльность. От парламентариев в нашей экспериментальной стране слишком мало зависит, чтобы в расчет принимались рабочие характеристики кандидатов. Представьте, что главная цель достигнута: большинство партии власти в Думе состоит из лояльных людей. Какими еще качествами они могли бы обладать?
Одно из них описывал недавно Константин Сонин, писавший, что отбор на лояльность с неизбежностью приводит к падению компетентности. Это происходит потому, что человек компетентный лучше оценивает положение дел и способен понять, в каких обстоятельствах предательство принесет большие дивиденды, чем лояльность. Селекционер намеренно выбирает преданность, а не профессионализм. Но помимо осознанного выбора у любого отбора есть и побочные эффекты, и они сами по себе интересны.
Для начала, лояльность очень просто симулировать, как, кстати, и некомпетентность. Это означает, что среди тех, кто прошел тест на преданность, будут не только искренние лоялисты, но и люди, готовые декларировать факты и убеждения, не соответствующие реальности, ради собственных интересов.
Общественную кампанию по поиску несоответствий в имущественных декларациях депутатов Государственной думы и плагиата в их диссертациях можно рассматривать как полевой эксперимент, проверяющий эту гипотезу. Действительно, если есть парламентарии, готовые симулировать лояльность партии власти, то они с большой вероятностью будут неискренни и в прочих своих декларациях. Обычные граждане не обязаны публиковать сведения о своих доходах, но, если бы такие данные существовали и мы поставили бы целью найти в них как можно больше несоответствий, начинать все равно надо было бы с депутатов. Просто для того, чтобы увеличить шансы на успех.
Рассматривая сложившуюся политическую систему как отбор на лояльность, можно сделать еще одно полезное предсказание. Кандидаты с подмоченной репутацией будут больше других стараться продемонстрировать свою преданность. Не случайно депутат Александр Сидякин, топтавший на заседании парламента белую ленту, вынужден отрицать, что в юности имел отношение к НБП. Не случайно Ирина Яровая, входившая когда-то в партию «Яблоко» и возглавлявшая региональное отделение фонда «Открытая Россия», спонсирует закон об «иностранных агентах».
Селекционная политика, принятая теперь в партии власти, не слишком хороша для развития страны. Недостаток искренности и патриотическое исступление – плохие качества для политика. Но у отбора, который мы наблюдаем, есть одно удачное свойство. Он не способен – в сколько-нибудь долгой перспективе – достичь собственных целей. Структура, построенная на декларативной лояльности, не может себя воспроизводить. Стоит чуть ослабить давление отбора – и та же лояльность найдет себе новые выходы, потому что она не персонифицирована, не привязана лично к Путину. Лисицы из Академгородка знают, кто приносит им еду, но готовы играть с любым человеком. И это, в общем, хорошая новость.