Мартин Дейвис: Развивающиеся страны больше не смотрят на Запад в поисках рецептов развития

Финансовый кризис 2008 г., поразивший западные страны, заставил многих сомневаться в идеологии свободного рынка, которая кроется за термином «вашингтонский консенсус». По крайней мере, такая дискуссия идет в Африке. Споры о том, обретет ли зарождающийся «пекинский консенсус» широкую поддержку и станет ли ориентиром для развивающегося мира, шли давным-давно. Эту модель отличает плотный «этатистский» подход к экономическому развитию и характерное недоверие к рынку.

Но «пекинский консенсус», ставший олицетворением бурного экономического роста в Китае, для Африки может обернуться миражом. Ведь условия развития многих стран этого континента сильно отличаются от китайских.

Впрочем, это соображение не способно удержать элиту развивающихся стран от попыток позаимствовать чужой опыт. Например, правящая партия ЮАР «Африканский национальный конгресс» (ANC) и нынешний президент страны Джейкоб Зума склонны говорить о себе как о «развивающем государстве» или «государстве развития» (developmental state), где движущей силой экономического роста является государство.

Таков фон открывающегося на этой неделе саммита стран BRICS в южно-африканском городе Дурбан. Раньше эта аббревиатура означала группу слабо связанных между собой развивающихся стран с многомиллионным населением. Но чем дальше, тем больше государства BRICS сплачиваются между собой. Это хорошая иллюстрация того, как смещается в мировой экономике баланс от традиционного уклада к новому. Такова послекризисная реальность, которую и представляет BRICS.

ЮАР, включенная в группу BRIC в декабре 2010 г. по инициативе Пекина, стала, пожалуй, самым активным ее членом. Если соглашаться с тем, что BRICS представляет авангард развивающихся экономик в новом, постзападном мире, то вступление Претории в этот клуб нужно считать большим внешнеполитическим успехом администрации Зумы.

Главным итогом дурбанского саммита станет основание Банка развития BRICS (BRICS Development Bank, BDB). Эта идея прозвучала еще на прошлогоднем саммите в Нью-Дели. Новый институт скорее всего будет использоваться для увеличения государственных вложений в инфраструктуру ключевых коридоров развития Африки.

Это не может не радовать южно-африканское правительство, которое мечтает поглубже вовлечь партнеров по BRICS в политическую жизнь региона. Банки развития Китая и Бразилии стали инструментами международной торговой политики, так почему бы ЮАР не повторить этот успех, пусть и в масштабах региона? О возможной серьезной роли банка в развитии Африки говорить, конечно, рано. Но само его создание даст повод задуматься Всемирному банку.

Жаль, однако, что страны BRICS не намерены обсуждать либерализацию торговли внутри группы и за ее пределами. Это, без сомнения, придало бы второе дыхание заглохшему на фоне протекционизма западных экономик дохийскому раунду.

По мере того как институционализируются связи между странами BRICS, они начинают изменять структуру экономики, заданную бреттон-вудскими институтами. Многие политики стран BRICS считают их устаревшими и не подходящими для развивающегося мира. Так что движущей силой объединения BRICS является стремление отстаивать общие интересы (хотя их еще только предстоит определить) в пику сложившейся системе интересов западных стран.

Мы еще услышим в Дурбане о необходимости перестроить мировую экономическую архитектуру так, чтобы она лучше отвечала нуждам развивающихся стран. На свет рождается «консенсус BRICS», который, вероятно, поможет сформулировать общие интересы развивающегося мира и будет при этом оппозиционным по отношению к предложениям Запада.

Саммит в Дурбане демонстрирует, что развивающиеся страны больше не оглядываются на Запад в поисках рецептов развития, а стремятся сформулировать свои идеи ускоренного роста. «Консенсус BRICS» может сыграть более важную роль, чем его вашингтонский аналог.

Текст появился в блоге beyondbrics на сайте Financial Times 25.03.2013