Алексей Захаров: И легкая заменимость, и незаменимость Путина - мифы
Еще недавно главный девиз сторонников действующего режима звучал так: «Если не Путин, то кто?». Сейчас все чаще приходится слышать другое: замена Путина не приведет ни к каким последствиям. Так думают и говорят многие. Публицист Леонид Радзиховский в своем блоге пишет: «Разумеется, их [альтернатив Путину] сколько угодно – любой крупный чиновник, один из них его и сменит без малейших проблем. И будет, как водится, ни хуже и не лучше». При ближайшем рассмотрении эта идея не выдерживает критики. Тому есть по крайней мере три причины.
Во-первых, успех любого крупного менеджера зависит от его способности доверять и делегировать ответственность другим людям, а способность доверять у разных людей разная. Управленцы – пусть даже очень крупные – тоже люди. История знает множество примеров, когда страхи и внутренние ограничения мешали им принимать оптимальные кадровые решения. Один из таких случаев – корпорация Wang Laboratories, бывшая в середине 1980-х гг. одной из самых крупных высокотехнологичных компаний в США. В 1986 г. Ань Ван – китайский иммигрант, основатель компании, единолично управлявший ею последние 35 лет, – передал руководство своему сыну, 36-летнему Фреду Вану. Прошло три года, и компания оказалась на грани банкротства: сын, как многие того ожидали, совершенно не подходил для отведенной ему роли.
Почему Ван-старший не выбрал более компетентного человека (а такие в его окружении были)? Разве он не понимал, какие последствия могут быть у этого назначения? Если понимал, то, значит, был какой-то психологический барьер, через который он не смог перешагнуть. Доверить управление постороннему человеку, который не приходился ему близким родственником, оказалось выше его сил, и это в итоге привело к банкротству компании. Американский политолог Фрэнсис Фукуяма, автор книги «Доверие», утверждает: такой стиль менеджмента – концентрация всех полномочий в руках отца-основателя и передача их по наследству – характерен для китайской деловой культуры. Именно по этой причине китайские частные компании, как правило, не достигают таких размеров, как компании в Корее или тем более в Японии: в этих культурах доверие к людям за пределами семьи более распространено, чем в китайской.
Зависимость кадровых решений и их эффективности от культурного происхождения руководителя проявляется и в сфере государственного управления. Путин, чья закрытая кадровая политика не раз подвергалась критике, является выходцем из спецслужб, для которых доверие к людям за пределами своего круга является нежелательной чертой. Возможно, человек из другой среды – бизнеса, образования или госуправления – принимал бы на его месте другие, более эффективные решения.
Во-вторых, имеет значение судьба, ожидающая национального лидера после того, как он оставит власть. Останется ли он уважаемым во всем мире человеком, как последний советский генсек Михаил Горбачев, имеющий возможность свободно путешествовать по миру и читать лекции? Или окажется изгоем, как последний иранский шах Мохаммед Реза Пехлеви? Два человека могут иметь совершенно одинаковые личные качества, однако после окончания срока одного может ждать почетная пенсия, а другого – тюрьма за совершенные его режимом преступления. В таком случае расклады у этих двух лидеров тоже будут разные. Второй будет испытывать гораздо больший соблазн превратиться в пожизненного диктатора, использующего коррупционные механизмы для вознаграждения своих сторонников, репрессирующего тех, кто может бросить вызов системе, и не позволяющего людям с опытом госуправления формировать репутацию независимых и порядочных политиков. Мы не знаем, сколько скелетов накопилось в шкафу Владимира Путина за последние 13 лет, но действует он именно как диктатор, не имеющий стратегии выхода. Возможно, что человек, уверенный в своем будущем вне политики, вел бы себя иначе.
В-третьих, у нового лидера не будет в руках тех рычагов власти, которые есть у Путина сейчас.
Путину потребовалось 13 лет для того, чтобы установить контроль над нефтяным сектором, СМИ, судами, избирательными комиссиями и правоохранительными органами. Сейчас «Единая Россия» может получить большинство в Госдуме, проиграв выборы (как в 2011 г.), а в случае победы не согласованного с властями регионального кандидата проигравшему можно добавить десятки процентов голосов при помощи фальсификаций. Однако эта система во многом строится на личных договоренностях, вряд ли она достанется в целости и сохранности следующему президенту, даже собственноручно избранному преемнику.
Поэтому любой новый президент будет вынужден в гораздо большей степени, чем Путин, уделять внимание поддержке широких слоев населения. Тем более если до выборов будут допускаться реальные, а не искусственные конкуренты. Поэтому при прочих равных от нового человека можно ожидать более продуктивных реформ, чем от политического старожила, у которого все находится «под контролем». При этом перед обществом снова и снова будет вставать задача не допустить очередной узурпации власти.
И безальтернативный Путин, и Путин, которому слишком много ничем не отличающихся от него альтернатив, – мифы. Успех государства так же зависит от личности его главы, как успех фирмы от ее генерального директора или успех армии от ее полководца. И если президентом нашей страны станет другой человек, реформы и возвращение страны к законности могут стать реальностью. Когда это произойдет, зависит, конечно же, только от самих россиян.