Константин Сонин: Гирьки на ногах страны

Завтра исполнится год со дня инаугурации Владимира Путина на новый президентский срок. Что можно сказать про этот год? Лучше Пушкина не скажешь: «Год прошел, как сон пустой». Вся энергия новой президентской администрации ушла на борьбу с оппозицией. Любые попытки правительства делать хоть что-то блокировались политической необходимостью «не раскачивать лодку». Поскольку любая, даже самая маленькая реформа приносит кому-то потери, «потерпевшие» в любой сфере очень ловко освоили трюк: любая попытка реформирования тут же объявляется «борьбой против Путина» и, соответственно, блокируется.

Политическая борьба в демократической стране может быть ожесточенной, но у нее есть польза – соперники на выборах пытаются подстроить свои программы под интересы избирателей, а после выборов стараются изо всех сил, чтобы избраться на следующий срок. У нас все было наоборот – президенту хочется удержаться на своем посту, это понятно, но ради этого происходит разрушение структуры государственного управления. И администрация, и правительство, и суды, и полиция, и прокуратура – это органы, которые должны работать в интересах всех граждан в стране. В том числе и тех 40% (и 55% москвичей), которые, по официальным данным, не поддержали Путина на выборах.

Не буду писать, насколько бессмысленным оказался год для оппозиции. Полтора года назад у Алексея Навального был «Роспил», структура по борьбе с коррупцией, – первый реальный успех в этой борьбе. За год политическим противникам Навального удалось – с помощью госслужащих, которые по смыслу должны быть нейтральны в борьбе политика Путина с политиком Навальным, – парализовать его деятельность. Очко в пользу коррупции.

Половина всех обсуждений на разнообразных инвестфорумах – о деле Магнитского. Конечно, для иностранного инвестора чем больше риски, тем выше прибыль, но нам-то нужны инвесторы, которые умеют извлекать прибыль из технологий, а не из политических связей. Вместо того чтобы расследовать дело или, если совсем уж цинично, наказать десяток-другой «стрелочников», год был потрачен на безумную PR-кампанию. Можно сколько угодно говорить о реформах суда и полиции, но народ прост – судит по делам, а не по словам. Но дело Магнитского – это действительно для инвестфорумов, а для широкой публики за границей основным имиджевым делом стало дело Pussy Riot. Минус в графе «имидж России».

Как будто дело Навального не было достаточно разрушительно для системы госуправления, а дело Магнитского – для суда и полиции, последним аккордом года стала массовая проверка НКО. В результате достигнуты две цели: а) те, кто защищает журавлей, изучает историю, обучает школьников, не могут заниматься своим делом и б) те, кто должен ловить преступников и заботиться о безопасности страны, тоже не занимаются своим делом. (Я вовсе не уверен, что шпионы – важная проблема для нашей страны, но если они есть, то для них, конечно, наступило раздолье – когда значок «иностранный агент» лепится кому попало, иностранным агентам без кавычек куда легче прятаться.)

Я не очень люблю эту метафору – и всё же. Представьте, что наша страна – это команда, которая участвует в каких-то международных состязаниях (инвалиды холодной войны могут представлять себе войну за ресурсы, жизненное пространство и т. п.). И вот российский ученый соревнуется с заграничным – кто быстрее расшифрует геном, расщепит атом, расслоит многообразие, рассчитает оптимальную денежную политику, – только у него, помимо работы, есть еще дело, которое отнимает 20% времени: проверять на плагиат диссертации депутатов. Как если бы наша сборная по футболу вышла с небольшими гирьками на ногах – играть можно, но трудно. Или, точнее, немного труднее, чем сопернику.

То же самое относится и ко всей культурной деятельности. Русский писатель старается написать мировой бестселлер, но в отличие от английского или бразильского ему еще нужно тратить время на участие в митингах, прогулках и записывание видеороликов в защиту парня, арестованного за то, что омоновец ударил его дубинкой. Впрочем, про писателей – может я и зря. Писали же в сложных условиях и Солженицын, и Маркес. Для писателей сложности «пустого года» – не оправдание.