Евгений Гонтмахер: Неопределенность планов власти демотивирует общество

Диалог между властью и обществом предполагает наличие двух сторон, которые, во-первых, готовы разговаривать друг с другом и, во-вторых, имеют собственные переговорные позиции. Только тогда, видимо, есть шанс на компромисс, нахождение баланса интересов и, если угодно, стабильность.

Но есть ли исходные условия для начала диалога в нынешней России? Как мне представляется, пока их нет. И дело даже не в наличии сторон: государство у нас есть (правда, оно сведено до одной фигуры – Владимира Путина), общество весьма разнообразно – от «белоленточников» до «православных хоругвеносцев».

Но готовы ли все эти стороны разговаривать друг с другом? Владимир Путин регулярно сетует на то, что оппозиция неконструктивна. Именно поэтому он с ней и не общается (встречи с лидерами парламентской якобы оппозиции – КПРФ, ЛДПР и «Справедливой России» – носят ритуальный характер). Вот и приходится Владимиру Владимировичу выходить на диалог с обществом напрямую, через прямые линии с народом, массовые мероприятия ОНФ, которые, впрочем, очень сильно режиссируются и никак не напоминают действующий и эффективный политический институт.

Реальная оппозиция со своей стороны не может договориться между собой о позитивной программе, альтернативной нынешнему курсу. Посмотрите, чем занят, например, ее координационный совет – согласованием времени и формы публичных акций, а также принятием заявлений с осуждением очередной репрессивной меры. Это, безусловно, важная работа, но недовольной части общества этого уже мало.

Большую часть вины за то, что государство и общество находятся в параллельных мирах, несут власти. Причем речь идет не только о годах правления Владимира Путина. В 1991–1992 гг. Борис Ельцин начал многообещающие реформы, успех которых должен был обеспечить стране конкурентную политическую систему, реальное разделение властей, подлинный федерализм, развитое местное самоуправление и полноценное гражданское общество. Через несколько лет оставалось только дожать ситуацию. Но, как теперь видно, этого ему сделать не удалось. В результате власть за последние 10 лет зачистила политическое и информационное поле. Нет лидеров, желающих работать в системных рамках. Нет и альтернативных программ, которые могли бы быть цивилизованно противопоставлены официальной политике. Зато есть масса эмоций, которые, как показали «болотные» события 2011–2012 гг., подавить не удалось.

А что же власть? Есть ли у нее что предложить обществу для диалога о будущем страны? Как оказывается, и этого нет. Россия живет без стратегического видения своего будущего. Я внимательно слушаю выступления Владимира Путина, прочитал его знаменитые указы от 7 мая прошлого года, которые должны были стать его президентской программой на ближайшие шесть лет. Там много конкретных деталей и параметров, которые, конечно, важны, но нет, не побоюсь этого слова, идеологической основы, которая лежит в фундаменте развития страны.

Конечно, Владимир Путин неоднократно заявлял, что мы строим те же институты, что и на Западе, только с нашей спецификой и учитывая российские реалии. Если это так, то в чем «специфика» и «реалии»? Где «дорожные карты» институционального развития – с конкретными мерами и сроками, которые будут предъявлены обществу хотя бы в императивном (т. е. не требующим дальнейшего публичного обсуждения) стиле?

Но, может быть, Владимир Путин считает, что западная модель, построенная на ценностях демократии, рыночной экономики и прав человека, попала в смертельный для нее кризис? Тогда что можно предъявить в качестве альтернативы ей? Коммунистическую идею? Думаю, что опыт советской власти является стопроцентным доказательством невозможности ее реализации без массового насилия и в конечном счете – разорения страны. Что-то евразийско-православное? Все написанное по этой части поражает дремучестью и, естественно, нереализуемо без все тех же системных репрессий, что является прямой дорогой к национальной катастрофе. Вспомним судьбу нацистской Германии, вожди которой попыталась создать собственную модель развития, замешанную на самых темных сторонах человеческой личности и оккультизме.

Ситуация, когда власть в лице Владимира Путина (одновременно главы государства и верховного жреца) не может сформулировать общую для 142 млн россиян перспективу хотя бы на ближайшие шесть, а лучше 10 лет и сделала так, что на это пока не способны ее оппоненты, – самая опасная точка нашего сегодня. Ведь эта публичная непроговоренность смыслов, их намеренное затуманивание еще более демотивирует общество. Молодые люди не могут выстроить свои жизненные ориентиры, предприниматели не понимают, какие правила игры будут завтра, пожилые начинают безнадежно ностальгировать по временам застоя.

Не хочу заканчивать статью на этой печальной ноте. Уверен, что шанс на начало реального диалога все-таки остается. Власть к этому должна вынудить «тревожная», по словам Владимира Путина, экономическая ситуация, которая может перестать быть таковой только в результате давно назревших институциональных реформ, успешное проведение которых возможно в режиме постоянного диалога с обществом. А мы, граждане, должны, несмотря на недальновидность и нарастающую агрессивность власти, сформулировать в режиме публичного диалога собственную программу развития страны. Будущее России – в наших руках.