Уголовное преследование Алексея Навального обсуждается прежде всего с точки зрения политической целесообразности обвинительного приговора в его адрес. Исходя из этого интерпретируются и факты, на которых строится обвинение. При этом многим наблюдателям с той и с другой стороны как будто кажется, что сама технология доказательства вины особого значения не имеет. Будто обвинение и суд легко могут позволить себе абсолютно ситуативный подход к этому делу. Но это не так.
В чем суть подхода обвинения по делу «Кировлеса»? Вятская лесная компания нанесла ущерб контрагенту – «Кировлесу», покупая у него лес дешевле, чем потом продавала сама. Суд разбирается, отличались ли отпускные цены «Кировлеса» от рыночных, было ли какое-то принуждение при подписании договора, был ли Навальный причастен к этому договору. Эти моменты, вероятно, очень важны с точки зрения судьбы обвиняемых, но с точки зрения самой технологии обвинения они второстепенны. Основа этой технологии, на наш взгляд, состоит в том, что выгода одной стороны договорных отношений рассматривается как признак ущерба другой стороне.
Еще более ясными и знакомыми словами это в свое время сформулировал Владимир Ленин, писавший об эксплуатации и экспроприации как о необходимом свойстве капиталистической системы. Эта логика внутренне непротиворечива и даже вполне привлекательна для обывателя, но разрушительность ее приложения могли наблюдать все, кто застал СССР.
Конечно, сейчас речь идет не о возврате к социализму, а о более узком вопросе – о границах экономической и предпринимательской свободы. О том, могут ли Следственный комитет России (СК) и прокуратура обвинять в хищении на основании оценки экономической целесообразности договора, подготовленной самими следователями или одной из договорных сторон. О том, допустимы ли такие оценки на основании мнений, без четких формализованных критериев. Единственный такой критерий, которым пользуются обвинители в деле «Кировлеса», – это разница между ценой покупки и ценой продажи.
Этот критерий, кстати, прямо противоречит Гражданскому кодексу. Согласно ему основная цель любого коммерческого предприятия – это извлечение максимальной прибыли. Достигается это путем определения оптимальной, а не максимальной цены. Закон спроса – основа основ в экономике – подразумевает необходимость снижения цены для увеличения продаж. Работа с посредником, который ищет для продавца новые каналы сбыта, вполне целесообразна, если ожидаемая выгода от увеличения объемов реализации превышает упущенную выгоду от снижения цены. Все эти соображения приходится игнорировать обвинению, чтобы добиться желаемого результата.
Если СК и прокуратура благодаря делу «Кировлеса» получат возможность на основании разницы в цене обвинять в хищении, тогда любой предприниматель, менеджер и вообще участник договорных отношений может стать следующим обвиняемым. Политическая мотивация совсем необязательна. При той коррупции, которая существует сейчас в России и, кстати, самой властью признается как острая проблема, можно ждать новых уголовных преследований с целью вымогательства, отъема собственности и устранения конкурентов.
Торгуете с прибылью – каждая ваша торговая сделка может рассматриваться как случай хищения. Покупаете дешево – недоплачиваете за товар. Продаете дорого – снова неравноценное замещение, признак хищения. А если у вас еще и сотрудники к этому привлечены, то речь идет об организации преступной группы.
Необязательно даже быть директором или собственником. Работаете на двух работах с разными зарплатами? Там, где выше зарплата, вы мошенническим путем организовали продажу своего рабочего времени по заведомо завышенной цене, прикрываясь фиктивным контрактом, имитирующим гражданско-правовые отношения. Абсурдно? Никто не спорит, но вот такое правоприменение формируется у нас сейчас. Более того, к любому следователю, не возбудившему уголовного дела по таким основаниям, к любому судье, отказавшемуся рассматривать дело, найдутся желающие попристальнее присмотреться – не скрывается ли борец с режимом под личиной человека системы.
А что станут делать в такой ситуации предприниматели и руководители, чтобы обезопасить себя? Перестанут оформлять сделки документально и уйдут в тень? Совсем откажутся от ведения бизнеса от греха подальше? Поедут из страны? Страна, конечно, и не такое переживала, но не слишком ли это высокая цена за один удобный приговор? Если мы бьемся за увеличение налоговых поступлений, диверсификацию экономики, инновации и рост ВВП, то, может, СК и прокуратуре не стоит «раскачивать лодку» с таким рвением?