Максим Буев: Когда торф горит, деревья беспорядочно падают

Решение Центрального банка России поднять базовую ставку процента на 0,5%, принятое на прошлой неделе, застало подавляющее большинство искушенных аналитиков врасплох. Стагнация, которую российская экономика сейчас переживает, кажется, наименее всего совместима с подобными шагами регулятора. Тем не менее решение ЦБ символично по многим причинам.

Во-первых, ключевым предлогом для повышения ставки, исходя из формулировки меморандума ЦБ, следует считать ухудшение геополитической обстановки. Интересно, что еще в марте специалисты Всемирного банка, презентуя очередной отчет об экономике России, высказывали серьезные опасения, что экономическая политика России в ближайшем будущем будет определяться задачами ликвидации последствий введения экономических санкций Запада, а не соображениями долгосрочного развития экономики. Решение ЦБ указывает на то, что тревога специалистов Всемирного банка была не напрасной.

Во-вторых, шаг ЦБ демонстрирует, что вся риторика регулятора об отказе от проведения политики поддержания курса рубля и переходе к таргетированию инфляции не более чем искусная светская беседа. Хотя все тот же меморандум ЦБ и говорит сплошь и рядом о рисках инфляции, совершенно очевидно, что ничего общего с таргетированием инфляции в том смысле, как этим занимается, скажем, Банк Англии или Европейский ЦБ, это не имеет. Завуалировав свое решение о повышении базовой ставки терминами о необходимости снижения инфляции, ЦБ тем не менее ясно дает понять, что повышение инфляционных ожиданий в России связано с ростом цен на импорт. В этом росте, однако, винить следует только слабость обменного курса рубля и ожидание участниками рынка дальнейшего ослабления курса - в этот раз из-за вводимых Западом санкций. Именно с подобными ожиданиями ЦБ и борется: обменный курс, а не инфляция стоит во главе угла.

В-третьих, решение о повышении ставки говорит о том, что руководство нашей страны уже точно сделало выбор в пользу модели экономики, где «госсектор вытащит всех», а остальное не важно. Не важно, что частному сектору в итоге будет дорого брать деньги в долг, важно хоть как-то держать обменный курс, когда инвесторы выводят капитал. Это, разумеется, можно делать, раз состояние экономики России определяется здоровьем системообразующих предприятий, многие из которых в реальности будут получать финансовую подпитку по ставкам процента ниже рыночных, в том числе за счет дотаций из бюджета.

Проблема, однако, в том, что системообразующие предприятия в нашей стране не образуют настоящей системы в том смысле, что в России нет единого органа, ответственного за мониторинг и управление системными финансовыми рисками. Помня о том, что при выгорании почвы под деревьями последние беспорядочно падают, начать можно было бы хотя бы со взаимной (принудительной) координации отделов риск-менеджмента основных игроков системы: проблемы фондирования и рыночные риски, с которыми сталкиваются наши системные монстры, одни и те же, однако управлять ими они не умеют.