От редакции: Как учить истории
О том, как лучше учить истории, задумываются не только чиновники российского Минобрнауки. Споры о новом стандарте преподавания истории сейчас бушуют и в Соединенных Штатах. Главные вопросы: обращать больше внимания на победы или приучать задумываться над неудачами и поражениями? И нужен ли единый подход к истории?
Российский историко-культурный стандарт включает раздел «трудные вопросы истории России», как они будут интерпретированы в учебниках, мы пока не знаем. В Америке в начале августа образовательный фонд College Board, один из старейших в стране, подготовил новую систему рекомендаций по подготовке к экзамену по истории США для поступающих в вузы (Advanced Placement test). В новой системе две особенности: с достижений и успехов акцент перенесен на болезненные и неоднозначные страницы истории, а с заучивания фактов и дат - на умение работать с источниками и интерпретировать исторические данные. Новый стандарт начнет действовать с этой осени, он уже вызвал ожесточенные споры - авторов обвинили в ревизионизме и очернительстве своей истории. По словам авторов критической рецензии на консервативном сайте Breitbart.com, в стандарте «всячески подчеркиваются примеры дурного обращения с рабами и коренными народами и остаются без внимания подлинно революционные принципы отцов-основателей, заложивших основы самой свободной нации на земле».
Мысль о том, что способность свободно обсуждать свои слабости и не выпячивать успехи свидетельствует о подлинной силе государства, далеко не нова. Но новая система рекомендаций напоминает и об обязательной взаимосвязи между свободой и способностью задумываться над трудными страницами истории. Воспитать действительно свободного человека можно, ставя его перед необходимостью вырабатывать собственную точку зрения, а не заставляя заучивать готовые оценки и непротиворечивые толкования.
Леонид Кацва, школьный учитель и автор серии учебников по истории России, напоминает о необходимости избегать двух крайностей в преподавании истории: перегрузки фактами и датами без интерпретаций, с одной стороны, и излишне субъективистского подхода с излишней свободой интерпретаций - с другой. Вторая крайность превращает историю в подобие обществоведения, своего рода общественную философию - и тут опасность идеологизации не меньше, чем при наличии готовых и не допускающих разногласий оценок.