Кирилл Харатьян: Что подтвердили обломки «Боинга»
Ожидания от отчета голландской службы авиационной безопасности - по крайней мере у нас в редакции - были какие-то грандиозные. Не то чтобы можно было надеяться, что исследователи обломков несчастного «боинга» по им одним известным признакам сделают окончательный вывод, кто убил почти 300 ни в чем не повинных людей. Но было представление, будто какая-то тайна все-таки откроется.
И первая реакция поэтому была - разочарование. Разве мы не знали, что самолет не упал сам по себе, а был сбит? Разве у нас были сомнения, что команда, пилоты и диспетчеры не виноваты? Разве мы думали о неисправности самолета? Нет, конечно. Мы на все эти важнейшие вопросы давным-давно себе ответили. Нам хотелось политического вердикта, нас обнимало мстительное желание выкрикнуть: ааааа! я же говорил(а)! я так и знал - это они сбили!
На самом деле только сейчас, после опубликования первых - первых! - данных голландского исследования, можно с уверенностью сказать, что пассажиры и экипаж самолета малазийской авиакомпании пали жертвой войны на юго-востоке Украины. Будучи профаном в деле исследования самолетных обломков, я не представляю себе ни сложности этой работы, ни набора компетенций, которыми надо для нее обладать. Но, познакомившись с докладом Юрия Савельева о гибели заложников в школе № 1 Беслана 10 лет назад, я стал слегка понимать, что это за дело - разбираться с причинами катастрофы, унесшей множество человеческих жизней.
Это нам, журналистам, подавай сейчас же, сию секунду, информацию, сенсацию или хотя бы намек, чтобы мы смогли раскричаться на весь свет, указать виновных. А исследователю надо измерять, взвешивать, сличать, чтобы потом думать и спрашивать, снова думать и снова спрашивать. И только потом осторожно предположить, кто убийца.
Это не детективный роман, где автор с самого начала знает преступника и нарочно, для интереса затуманивает картину. Это печальная и муторная процедура, где каждый логический шаг должен быть подтвержден и переподтвержден, где изначальная мутность иногда вовсе не проясняется - потому что негде взять данных. Поэтому будем ждать год. И будем готовы к тому, что никогда не узнаем окончательной и бесповоротной правды. Тем более что стороны украинского конфликта с момента катастрофы «боинга» наубивали так много людей, что трагедия в небе над Донбассом, увы, перестала так ужасать, как это было в первые часы и дни.
Но это, конечно, не значит, что первый журналист, кому станут доступны окончательные выводы расследования, не понесется по белу свету с криком: я знаю, кто их убил!