От редакции: Психологические оправдания изоляции

Есть разные версии, объясняющие срочный законопроект о запрете иностранным акционерам владеть долей более 20% в российских СМИ. Кто-то считает это усилением цензуры, кто-то - переделом активов в пользу пострадавших от санкций верных капиталистов-традиционалистов. В ходе обсуждения законопроекта в Думе можно было услышать от депутатов, что соцсети приводят к беспорядочным половым связям, глянцевые журналы работают на «пятую колонну», а российские журналисты не могут возмущаться цензурой.

Эта риторика осажденной крепости и морализаторства - риторика советского педсовета - сопровождает сейчас многие решения власти. Запад бездуховный, в Америке мучают российских сирот, интернетом управляет ЦРУ, НКО «отрабатывают гранты», митинги организует госдеп. И соответственно, Россия встала с колен, государство важнее всего и т. д.

Любопытно: квазисоветская риторика - это просто политический инструмент или часть более общего и объективного явления, которое условно можно назвать реваншем «совка». Возможно и то и другое. Разделяющая общество риторика полезна для сохранения власти. Конкретные решения, которые она сопровождает, могут нести конкретную экономическую выгоду заинтересованным группам. Но они еще и отражают непонимание людьми, принимающими решения, принципов постиндустриальной экономики и открытого общества. Возможно, здесь мы наблюдаем эффект сознательного (и накопленного) отставания от прогресса.

Решение обложить налогом частный бизнес для развития аналогичного государственного (см. статью «От редакции: Программный побор») - яркий пример этого непонимания.

Владимир Путин видит пути развития России в новой индустриализации, ждет «рывка в реальном секторе». Советские методы управления экономикой проявляются все ярче; направление и темпы задаются из Кремля.

Возвращение к словам и действиям времен комсомольской юности президента можно объяснять множеством факторов. Возможно, причина живучести психологии «совка» в том, что в сознании общества за 30 лет не произошло радикальной перестройки. Это коррелирует с незаконченностью политических и экономических реформ. Исследование ценностной системы россиян в рамках European Social Survey неизменно показывает, что в россиянах, в сравнении с жителями других стран, консервативная приверженность безопасности и традиции («ценности сохранения») перевешивает готовность к риску и изменениям, а стремление к власти и богатству куда сильнее, чем благожелательность и уважение к другому.

Для властной элиты характерен тот же страх нового и стремление любой ценой удержаться у руля.

Есть и более сложное объяснение реванша «совка». Каждый менеджер вынужден выбирать между лояльностью и компетентностью своих подчиненных. Долгое время Путин сохранял для себя возможность выбора из компетентных и лояльных, поддерживал инициативы тех и других. Но в какой-то момент для сохранения власти пришлось выбрать лояльных. «Ценности сохранения» снова взяли верх над готовностью меняться. При этом, правда, пришлось отрезать себе связь со сложным внешним миром, который наверняка возник как проект ЦРУ «и так и развивается».