Михаил Оверченко: Читайте классиков
Советские учебники литературы объясняли нам, школьникам, что прогрессивные русские писатели и поэты выявляли и обличали язвы царской России, описывая тогдашние несправедливость, беззаконие, лицемерие, лизоблюдство, затравленность и бесправие народа, всевластие правителей. Те, кто учился в старших классах в годы перестройки, видели, что «обличение язв» классиками было созвучно современным реалиям: их было легко применить к разлагавшемуся советскому строю. В последние годы эти произведения снова стали актуальными.
Классик Лермонтов видел в России «страну рабов, страну господ» и народ, преданный «мундирам голубым». Классик Пушкин в не напечатанной при жизни оде «Вольность» мечтал о сочетании вольности и законов, о равенстве всех перед правосудием и неподкупности его руки «ни алчной скупостью, ни страхом». Как сегодня читать эти «крамольные» строки? Как смотреть на работы Амброджо Лоренцетти (XIV в.), который по заказу городского совета Сиены расписал стены ратуши фресками - аллегориями доброго и дурного правления?
Доброго правителя у Лоренцетти «курируют» аллегорические Мир, Благоразумие и т. д., а главное - Правосудие: оно балансирует весы, которые держит Мудрость и от которых идут узы к Согласию и процессии горожан. Плод правления - процветание горожан и крестьян: бойкая торговля и строительство, жители развлекаются, пасутся тучные стада, растет виноград. У ворот города - фигура Безопасности, символизирующая защиту жизни и собственности. Наоборот, дурной правитель - Тиран - окружен Жадностью, Гордостью, Тщеславием, Жестокостью, Раздором, Войной. У его ног валяются сломанные весы и поверженное Правосудие. Город разграблен, жителей убивают, за стенами обездоленная земля. Вместо Безопасности над городом парит Страх.
Художники говорят об одном: процветание в стране возможно только при верховенстве права и справедливых законах. Многие доклады об институциональных преобразованиях для достижения устойчивого экономического развития мало что добавят к сказанному Пушкиным и Лоренцетти.
Российское государство далеко от этих принципов. Для его понимания лучше читать не Пушкина, а Салтыкова-Щедрина («Разорю!», «Не потерплю!»). Вертикаль власти прекрасно описана в «Помпадурах и помпадуршах». В одной из глав иностранец пытается осознать, для чего существует «особенная корпорация, которой подобной нет, кажется, в целом мире». В ней каждый главный помпадур начальствует над несколькими второстепенными, те над третьестепенными, а последние - над массой обывателей, чернью. «Преимущественное назначение главных помпадуров заключается в том, чтобы препятствовать», но чему именно - никто точно не знает, пишет Салтыков-Щедрин: «Вообще у помпадуров есть фаталистическая наклонность обратить мир в пустыню и совершенное непонимание тех последствий, которые может повлечь за собою подобное административное мероприятие. <...> Я не отрицаю в помпадурах некоторой дозы отваги, свидетельствующей о величии души, но, к сожалению, должен сказать, что отвага эта растрачивается на такие дела, без которых легко можно было бы обойтись. Таковы, например, выбивание зубов у ямщиков во время езды на почтовых и проч».
Что из себя представляет народ, почему поддерживает помпадуров, которые его унижают, и достоин ли своей судьбы - споры об этом идут в России уже третье столетие. Об этом в антиутопии «Москва 2042» рассуждает Владимир Войнович: «Как назвать миллионы людей, которые восторженно бегут за своими сумасшедшими вождями, неся их бесчисленные портреты и скандируя их безумные лозунги. Если ты хочешь сказать, что самое лучшее, что есть среди этих миллионов, - это и есть народ, то тогда ты должен признать, что народ состоит всего из нескольких человек. Но если народ - это большинство, то я тебе должен сказать, что народ глупее одного человека. Увлечь одного человека идиотской идеей намного труднее, чем весь народ».
«Быть не как все» сейчас, как и в СССР, снова стало достоинством. О том, как сложно не смешаться с толпой, много пел Высоцкий: «Охота на волков», «Бег иноходца», «Старый дом», «Чужая колея» и даже «Про прыгуна в высоту», который не хотел сменить «неправую правую» толчковую ногу на «правую левую».
Идти не в ногу трудно, стремление уничтожить пятую колонну (врагов народа) записано у нас в подкорке. Мы не провели десоветизацию, чтобы отказаться от идеологии подавления тех, кто думает и поступает не так, как большинство. Мы еще не вышли (очищенными) из кровавого периода нашей истории. Повторяется игра в палачей и жертв, писал и пел Высоцкий, потому что «И обязательные жертвоприношенья, / Отцами нашими воспетые не раз, / Печать поставили на наше поколенье - / Лишили разума, и памяти, и глаз».
«Во времена всеобщей лжи говорить правду - это экстремизм», - писал Джордж Оруэлл. Но если этого не делать, останется только, находясь под всевидящим оком Старшего Брата, убеждать себя и окружающих, как это делают федеральные телеканалы: «Война - это мир, свобода - это рабство, незнание - сила».