Мария Шклярук: Судебная ошибка - повод для реформы или наказания?
Что делать, если спустя несколько лет после суда выяснилось, что он отправил в тюрьму невиновных? В России обычно дело пересматривают, юристы разбираются с компенсациями необоснованно осужденным, внутри системы в дисциплинарном порядке принимаются меры к прокурорам и следователям, ответственным за ошибку. Во всей системе российского управления начиная с правоохранительной сбой в работе «конвейера» воспринимается как эксцесс, оборачивается поиском виноватых, отчетом о наказании и строгим «принять меры, чтобы больше не повторилось».
Есть и другой подход. В «Журнале догматики международного уголовного права» (Zeitschrift für internationale Strafrechtsdogmatik, 11/2014) заново разбирается «случай фермера Руппа», который в свое время потряс немецкую юридическую науку и повлиял на подготовку изменений в системе предварительного расследования. По мнению немецких юристов, это уголовное дело, в котором абсолютно все «пошло не так»: отказала вся система юстиции - суд, прокуратура, полиция.
Ситуация была банальной. В октябре 2001 г. фермер Рупп выпил вечером в кабаке и отправился домой. Дома не появился. Жена заявила о пропаже мужа вместе с машиной. Прошло 18 месяцев, сообщение о без вести пропавшем отдали в криминальную полицию. Тут полицейские решили опросить соседей и столкнулись со слухами, что семья не самая благополучная: друг дочери агрессивен, у Руппа с ним были конфликты. Полицейские колебались между вариантами: утонул, самоубийство, убийство. И решили в пользу насильственного причинения смерти женой, дочерями и другом одной из них. Это еще не было проблемой: в начале расследования предполагать можно разное.
Но затем все расследование оказалось подчинено цели подтвердить это подозрение. Ранним утром в доме прошел обыск, после которого его жителей отвезли в полицейский участок, провели с ними раздельные беседы. Через несколько часов в убийстве признался друг дочери, затем жена, затем дочь. Все они, согласно пометкам в протоколах, в момент получения статуса подозреваемого отказались от приглашения адвоката. Их арестовали, через 10 дней призналась и последняя из дочерей. В последующих допросах явно видно, как устраняли противоречия в показаниях всех четверых. Не нашлось ни одного вещдока, а варианты сокрытия тела и машины колебались от расчленения до скидывания в реку (водолазы не нашли). Итоговым обвинением стало расчленение тела и сокрытие его путем отдачи на корм животным на ферме.
В 2005 г. все четверо были осуждены. Жена и друг дочери - за убийство путем нанесения множественных ударов руками, ногами и молотком по голове - к 8,5 года лишения свободы. Несовершеннолетние дочери - к нескольким годам лишения свободы за соучастие путем бездействия.
В 2009 г. в Дунае нашли машину со скелетированным телом Руппа без повреждений, намекающих на насильственный характер смерти. Лишь в 2011 г. удалось добиться пересмотра конкретного дела и вынесения уже вышедшим на свободу условно-досрочно людям оправдательного приговора. Как были получены признательные показания, до сих пор неизвестно.
Естественно, в СМИ случился скандал. Но важен не он. Ошибки - и случайные, и преднамеренные - бывают в любой системе. Показательно, как отреагировали на событие юридическая наука и практика. Дело Руппа стало стресс-тестом системы. Перед ней встала задача не наказать виновных, а понять, как подобное стало возможным.
Были выявлены многочисленные пробелы в законодательстве. Сейчас в Германии дискутируется реформирование системы расследования, предложенное адвокатской палатой и юридическим сообществом. Цель - сделать получение доказательств более объективным. Среди предлагаемых мер обязательное использование видеозаписи при допросах свидетелей и подозреваемых, документирование всех «предварительных бесед», необходимость участия защитника с первого допроса, получение показаний подозреваемого только «следственным» судьей. Многие из таких предложений в России уже давно реализованы - у нас практически не бывает формальных показаний без защитника, часто признательные показания фиксируются видеозаписью. Однако от проблем с уголовным преследованием невиновных это не спасает. Так и в Германии - предложения повысят шансы для активных защитников спасти невиновных, но не гарантируют от повторения «случая Руппа».
Почему же стоит обратить внимание на дело Руппа? Во-первых, важно, что именно такие случаи становятся поводом и тестом для возможной реформы. Проблема осознается в Германии так: дело Руппа нельзя считать уникальным, так работает вся система. Значит, надо менять общие правила, а не сваливать на «недостатки работы отдельных людей». Это немцам уже удается. Может, когда-нибудь удастся и нам.
Во-вторых, одной из причин «случая Руппа» стал нарушенный баланс сил сторон в процессе, когда разбирательство в суде идет на поводу результатов полицейского расследования. «Ни в одной системе мира нет такой интенсивной организационной связи прокуроров и судей», - писал о Германии известный немецкий юрист профессор Шунеман. По силе связи Россия, конечно, может поспорить с Германией, но главное в этой фразе - смещение внимания с текста закона на организационные структуры, его применяющие. Юристы должны научиться видеть причины того или иного положения дел не только в определенной конструкции правовой нормы, но и в оргструктурах и стимулах, которые действуют на правоприменителей. Реформа уголовного процесса - это не только реформа получения правил доказательств. Главное - изменить организационный баланс сторон и «связки» структур.