Андрей Колесников: Арктиканаша
На днях было объявлено о планах по учреждению специальной государственной структуры, которая займется Арктикой. Лавры Главсевморпути не дают покоя российской власти - кому-то хочется быть то ли Шмидтом, то ли Папаниным («Шмидт снял Папанина со льдины, а тот его с Севморпути...»). Арктика вписывается в идеологический пейзаж эпохи осажденной крепости и призвана сыграть роль геополитического холодильника - надо застолбить флажками исконно русскую территорию, чтобы всякая там Смилла со своим датским чувством снега не покушалась на наши земли. (Говорилось же несколько лет назад о том, что Северный полюс - продолжение хребта, который тянется из Сибири; в этом смысле Россия - не родина слонов, но отечество мамонтов.)
Арктике придается военно-стратегическое значение - арктические войска, арктическая ФСБ. Сталин строил арктический щит и арктический миф - «Лейся песня на просторе», полярные летчики, полярные станции, «Два капитана», поиски волшебного Эдема - Земли Санникова. Трудно восстанавливать этот миф в ситуации, когда арктический щит превращен в арктический shit: вся российская Арктика усеяна пустыми бочками из-под горючего.
Северную территорию инсайдеры делят между тремя претендентами - зампредами правительства: бывшим норильским хозяином Александром Хлопониным, куратором нерешаемых задач вроде олимпийского Сочи Дмитрием Козаком и оборонным вице-премьером Дмитрием Рогозиным. Акцент на оборонную составляющую даст неправильный эффект: в Арктике много проблем с экологией, причем у вероятных (они же невероятные) противников тоже.
Но восстановить арктический миф все равно не удастся. Не потому, что он обветшал, - просто он соответствовал своему времени, даже безо всякого Сталина. Романтика открытий - это человеческая, а не государственная история. Поэтому миф был не только идеологическим дурманом, но и историей человеческого мужества и успеха. А какие сейчас открытия? То есть они, разумеется, возможны, но для этого нужен драйв, а не только голый интерес - демонстрация силы, углеводородное сырье, политтехнология системы «Арктиканаша».
К тому же в арктической политике, наверное, должна быть какая-то последовательность. То есть либо возрождение арктической романтики, пусть даже это называется арктическим мифом, либо интересы РПЦ. Которая претендует на здание Никольской церкви в Петербурге, где расположен Музей Арктики и Антарктики. Выселить музей толком не могут, потому что православный губернатор Полтавченко предложил музейным работникам самим найти место для переселения («Десять лет, как жизни нет. Все Айсберги, Вайсберги, Айзенберги, всякие там Рабиновичи»). Но переселиться на льдину решительно невозможно ввиду ухудшения арктической экологии. А на ремонт здания, куда должен переехать музей, хорошо бы получить хотя бы какие-то средства от якобы бредящей Арктикой федеральной власти.
Миф тоже надо уметь администрировать. А так, конечно, любой новый Главсевморпуть ожидает судьба то ли Министерства по Дальнему Востоку, то ли Министерства Крыма. Море геополитических амбиций раскинулось все-таки слишком широко - никакого бюджета, даже пухнущего от девальвации рубля, не хватит.