Нигерия показала России институт свободных выборов
Означает ли это смерть метафоры Сергея Брина о России как «Нигерии в снегу»
В приписываемую основателю Google Сергею Брину метафору «Россия – это Нигерия в снегу», возможно, пора подбирать другую африканскую (азиатскую? латиноамериканскую?) страну. Параллельное существование похожих политических режимов и экономик прервалось в одном важном пункте – в Нигерии прошли демократические выборы, на которых кандидат от оппозиции переиграл действующего президента. И проигравший признал поражение.
Сопоставление Нигерии и России стало популярным в середине 2000-х. Действительно, между странами было много общего: многонациональное и поликонфессиональное население, большие запасы нефти, объемы ее добычи и экспорта, высокая зависимость экономики от добывающей отрасли. В Нигерии даже выше, чем в России: нефтегазовый сектор дает более 20% ВВП и более 80% доходов бюджета. Еще одна черта, сближающая две страны, – высокий уровень коррупции. Последние годы Россия и Нигерия занимают близкие, не самые высокие ступени в ежегодном Индексе восприятия коррупции Transparency International (TI): они делили 143–151-е место из 182 в 2011 г., 136–141-е из 174 – в 2014 г. Страны делили соседние строчки во множестве международных рейтингов: Doing Business, уровня экономической свободы и свободы СМИ, уровня миролюбия, самых опасных мест для отдыха, – и по многим социальным показателям: численности населения, уровню смертности, миграции, безработицы и т. д.
Нефтяное благополучие 2000-х привело к схожим поступкам политического режима. В 2007 г. на исходе успешного второго срока президент Олусегун Обасанджо безуспешно пытался изменить конституцию, чтобы пойти на третий, и в итоге передал власть преемнику. В 2008 г. Нигерия приняла стратегию финансового развития до 2020 г., а в 2012 г. – стратегию индустриального развития (в России стратегия 2020 была принята в 2011 г.). И Обасанджо, и его последователи на посту президента ставили своей целью борьбу с коррупцией.
Но вот в развитии института выборов наметились расхождения. На прошедших в Нигерии президентских выборах впервые в истории победил кандидат оппозиции. Да, страну возглавил 72-летний отставной генерал Мухаммад Бухари, бывший диктатор, совершивший военный переворот в 1983 г. и свергнутый 30 лет назад в ходе другого переворота. Тем не менее это огромное достижение. Проигравший экс-президент Гудлак Джонатан заявил: «Политические амбиции не стоят жизни ни одного нигерийца».
В стране сильны межэтнические и межконфессиональные противоречия, прошлое изобилует военными переворотами, распространены неформальные внутриэлитные договоренности, после предыдущих выборов в апреле 2011 г. произошли масштабные столкновения, в которых погибли около 500 человек.
Нынешний мирный транзит власти – во многом заслуга Независимой национальной избирательной комиссии (INEC), которая обеспечила равенство сторон в ходе президентской кампании и не позволила исказить итоги голосования. INEC – один из государственных институтов, призванных бороться с традиционными неформальными коррупционными практиками. После перехода власти к гражданским руководителям в 1999 г. в стране были созданы целый ряд структур для борьбы с коррупцией в госаппарате: независимая комиссия по борьбе с коррупцией и связанными с ней преступлениями (2000), комиссия по экономическим и финансовым преступлениям (2004), а также комиссия по жалобам общественности, приняты ряд законов, регламентирующих борьбу с коррупцией. Деятельность этих институтов привела к серии громких отставок, но нередко использовалась в политических целях, для дискредитации оппонентов власти.
Мирный переход власти в Нигерии не означает быстрого прогресса в будущем. В стране 60% жителей живут ниже официального уровня бедности, сильны сепаратистские настроения. Активно действуют исламские радикалы из «Боко Харам». Кроме того, как отмечает африканист Леонид Гевелинг, борьбе с коррупцией в Нигерии могут помешать племенные обычаи, где «подарки» не считаются предосудительными, привычки чиновников взимать статусную ренту с нефтедобычи и обогащаться за счет бюджета. В стране также низок уровень доверия к власти и правоохранительным органам, отмечает вице-президент TI Елена Панфилова. Заметим, что нынешние власти не пытаются защищать (по крайней мере в публичном пространстве) эти практики и не называют борьбу с коррупцией «подрывом устоев государства».