Кому нужен российский аудит

Одним из важнейших институтов рыночной экономики является аудит, создающий предпосылки формирования доверия общества к хозяйствующим субъектам. Российский аудит сейчас стоит на распутье.

За последние три года количество аудиторских организаций в стране сократилось на 14,5%, а аттестованных аудиторов – на 17,2%. Объем доходов от аудита, приходящийся на 1 млн руб. выручки, снизился в 2014 г. до 313 000 руб. (в 2010 г. было 352 000 руб.). Эти цифры отражают сложность и глубину сложившихся проблем, главная причина которых – снижение потребности в аудите.

Невольно напрашивается вопрос: что, инвесторы и другие пользователи финансовой отчетности потеряли к ней интерес? А может, существует какой-то иной инструмент, способный подтвердить достоверность отчетности? Ответ очевиден. Почему же тогда сжимается аудиторский рынок?

С 1 января 2009 г. аудиторские компании работают на основе принципов саморегулирования. В стране функционирует пять саморегулируемых организаций аудиторов (СРОА), есть Совет по аудиторской деятельности. Однако регулятором в сфере аудита остается государство в лице Минфина. Из 16 членов совета только двое являются представителями аудиторского сообщества. Даже назначение на должность руководителя Единой аттестационной комиссии, созданной самими СРОА, по существу, невозможно без разрешения Минфина. Таким образом, при наличии внешних атрибутов реальное саморегулирование в аудиторской деятельности отсутствует.

Одним из проявлений волюнтаризма в управлении аудитом стали изменения, внесенные в декабре 2014 г. в закон «Об аудиторской деятельности». Они многократно повысили требования к числу членов СРО аудиторов (в 4 раза по количеству юридических лиц и в 14 раз – физических). Эти изменения даже не обсуждались с аудиторским сообществом. Такое повышение численности членов СРОА автоматически приведет к разрушению уже построенной системы и образованию одной саморегулируемой организации, которая станет либо монополистом (а всякая монополия на рынке, как известно, вредна), либо «обособленным подразделением» Минфина, т. е. еще одним бюрократическим образованием.

Серьезную озабоченность вызывает стремление разделить аудиторов на «профессионалов и предпринимателей», заявленное в Концепции совершенствования механизмов саморегулирования. Насколько обоснованно искусственное отделение аттестованных аудиторов от аудиторских организаций, в которых они работают, с учетом того, что именно организация создает условия для работы аудитора и несет ответственность перед клиентом за качество и сроки проведения аудита? Необходимо вернуться к обсуждению этой проблемы до принятия окончательного решения с обязательным учетом возможных последствий.

Отдельного внимания заслуживает система внешнего контроля качества работы аудиторов. Сейчас этот контроль осуществляют как сами СРОА, так и Росфиннадзор (РФН). Происходит дублирование функций, что противоречит мировой практике и требует существенных расходов федерального бюджета. Между тем СРОА подготовили более 700 специалистов, которые могут осуществлять контроль без привлечения бюджетных средств.

В 2012 г. президент Владимир Путин поставил правительству задачу устранить излишние и дублирующие контрольные функции. Он особо подчеркнул: «Необходимо изменить всю идеологию государственного контроля за деятельностью бизнеса, резко ограничив эти функции. Новая стратегия должна основываться на «презумпции добросовестности» бизнеса – исходить из того, что создание условий для деятельности добросовестных предпринимателей важнее возможных рисков, связанных с недобросовестным поведением».

Применительно к аудиту данное положение остается нереализованным. Более того, деструктивным для аудита выглядит новое предложение РФН изменить законодательство об аудиторской деятельности, и в первую очередь предложение дать РФН право исключать аудиторские организации из реестра субъектов, имеющих право проводить обязательный аудит общественно значимых организаций. Как говорится, «без суда и следствия», без четкого обозначения оснований и регламентации процедур обжалования.

Систематически предпринимаются попытки трансформировать понятие аудиторской тайны, которая является основой доверительных отношений клиента с аудитором, необходимых для эффективного проведения аудита. В явном противоречии со сложившейся мировой практикой и самой сутью аудита, позиционируемого как независимая проверка финансовой отчетности, находятся попытки закрепить на законодательном уровне статус аудитора как внештатного работника правоохранительных органов, налоговой службы и Центрального банка.

Мы не призываем потворствовать нарушению законодательства. Мы предлагаем четко зафиксировать в профессиональных стандартах алгоритм действий аудитора применительно к противоправным фактам, позволяющий сохранить его независимость и соответствие мировой практике.

Еще одна проблема – обязательное применение положений закона ФЗ-44 «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» в конкурсах на право проведения обязательного аудита организаций, в уставных капиталах которых доля государства составляет не менее 25%.

Во-первых, ни о каких государственных и муниципальных нуждах здесь речи не идет и бюджетные средства не используются. Эти организации выступают как обычные субъекты рынка и все другие товары, работы, услуги приобретают на рыночных условиях. Во-вторых, установленные правила проведения конкурсов предусматривают приоритет стоимостного критерия над качественными и не учитывают характер аудиторской деятельности. В результате мы имеем демпинговые цены на аудит, недобросовестную конкуренцию и соответствующее этому низкое качество аудита. Было бы правильным исключить из федерального закона «Об аудиторской деятельности» любые упоминания закона ФЗ-44, приводящие к системным негативным последствиям.

По другим вопросам государство занимает, наоборот, чрезвычайно мягкую позицию. Ни один из действующих законов, включая закон «О бухгалтерском учете», не устанавливает существенной ответственности за нарушение требования о проведении обязательного аудита. Госкомстат – единственный государственный орган, которому следует предоставлять аудиторское заключение по обязательному аудиту. Однако неисполнение этого требования может быть наказано только как административное правонарушение. При этом максимальная величина возможного штрафа для должностных лиц составляет 500 руб., а для юридических лиц – 5000 руб.

Необходимо внести в законодательство изменения, предусматривающие применение к организациям, уклоняющимся от проведения обязательного аудита, серьезных финансовых санкций, которые были бы существенно выше средней стоимости аудита.

Как и в любой другой сфере, в аудите есть недобросовестные и недостаточно квалифицированные специалисты. Первых надо с рынка удалять, вторых – учить. Однако ситуация такова, что аудитор зависит от выбора клиента. В условиях экономического спада, острой конкуренции и отсутствия финансовой ответственности за непроведение обязательного аудита рынок аудита – это рынок клиента, на котором специалисты вынуждены соглашаться работать по необоснованно низким ценам, а также проявлять «благоразумие» и быть лояльными в ходе проверки.

Все выше сказанное заставляет всех нас задуматься: а сможет ли столь значимый для экономики страны инструмент, как аудит, сохранить истинную суть (не говоря уже о дальнейшем развитии) или он окончательно превратится в формальный институт, не востребованный бизнес-сообществом? Совершенно очевидно, что нужны кардинальные изменения. Основой реформы в этой сфере может и должно стать повышение роли и ответственности института саморегулирования аудиторской профессии. Но этот вопрос необходимо решать масштабно и комплексно. Важно перестать заниматься внесением отдельных поправок в закон об аудиторской деятельности, которые приводят и практически уже привели к тому, что закон потерял свою цельность. Нужно разработать концепцию дальнейшего развития сферы аудиторских услуг и на ее основе – новую редакцию закона об аудиторской деятельности.

Автор – президент центрального совета Аудиторской палаты России, завкафедрой регулирования деятельности финансовых институтов факультета финансов и банковского дела РАНХиГС