Инфраструктура для мозгов

На прошлой неделе вновь прозвучали публичные призывы к студентам «понимать ответственность перед собственным государством» в те моменты, когда выпускники принимают решение о продолжении своей карьеры за рубежом. Однако моральное право у такого призыва может существовать только тогда, когда государство, в широком смысле этого слова, начнет симметрично понимать ответственность за карьеру выпускника и помогать ему сделать ее не хуже зарубежной. Пока этого нет, выпускники будут уезжать чаще, и они будут правы, потому что размер их достижений, измеряющийся вкладом в мировой ВВП, за рубежом будет значительно выше их возможностей здесь, в своей стране.

Давайте представим, что вы закупили 100 новейших томографов, чтобы лучше диагностировать некоторые заболевания. Стоит ли ожидать, что национальная система здравоохранения теперь начнет выявлять болезни чаще? Совсем не обязательно. Например, все 100 аппаратов могут быть использованы не по назначению. В худшем случае их могут просто держать на складах, никак не используя. Или большинством из них начнут управлять неопытные, плохо обученные операторы.

То же самое может происходить с человеческим капиталом: случаев, когда хорошо образованные индивиды используют лишь долю своих знаний, предостаточно. Например, большинство сотрудников и начальников в компании могут не иметь навыков для того, чтобы использовать продвинутые технологии. В таком случае уровень используемых технологий в компании будет не самым высоким. Индивиду, знающему новые технологии, в такой компании, скорее всего, придется адаптироваться к установившемуся уровню знаний. Ему не удастся использовать значительную часть своего человеческого капитала, и со временем эта часть его знаний имеет шансы быть утраченной.

В другом примере можно подчеркнуть то обстоятельство, что многие российские начальники являются лишь администраторами, а не специалистами более высокого уровня. Нередко такие индивиды получают посты управляющих благодаря приятельским отношениям с директорами. Они обладают административной властью в компаниях, но не имеют знаний, позволяющих им эффективно управлять подразделениями, в том числе и знаниями своих квалифицированных подчиненных. Как результат, малокомпетентные начальники служат ограничителем для использования сотрудниками своего профессионального капитала. Нередко в таких эпизодах между начальниками и подчиненными складываются неприязненные отношения: у начальников существуют опасения насчет того, что сотрудники осознают дефицит их, начальников, компетентности и видят себя выше в профессиональной иерархии. Хотя так и должно быть: более профессиональные сотрудники и должны становиться начальниками.

Эти примеры не выдуманы. Уровень технологий, используемых в экономике России, в среднем далек от передового уровня, многие сотрудники действительно часто не обладают современными навыками, административными должностями награждают друзей и родственников, а коррупция процветает не только в госсекторе, но и в компаниях. В такой среде крайне тяжело конвертировать свои знания в результат, соответствующий мировому уровню.

Эффект был бы гораздо выше, если бы квалифицированные сотрудники получали высокие административные посты и могли бы нанимать подчиненных, увольнять неэффективных управляющих и бороться с кумовством, устанавливать в компаниях продвинутые технологии и т. д.

Но, может быть, хорошо образованные выпускники могут легко получить в нашей стране финансирование, чтобы не связываться с плохими начальниками и компаниями и начать работать независимо? Едва ли. И даже получив такое финансирование, они не избегут взаимодействия с нашими контролирующими органами и коррупцией.

Создается впечатление, что государство, включая власти, компании и финансовый рынок, ответственность за профессиональную судьбу выпускников нести не очень хочет. Но тогда какие существуют моральные основания для того, чтобы образованные люди вели себя асимметрично? Вполне вероятно, что в ряде случаев им в течение нескольких лет действительно следует расплатиться по образовательному кредиту или гранту, но не более того.

Они поедут туда, где у них есть шанс сделать больший вклад в мировой ВВП. Плохо ли, что этот вклад достанется другой стране и таким образом будет распределен не в пользу России? Во-первых, это не совсем так: российская экономика, являясь исторически чистым реципиентом технологий, импортером многих товаров и услуг, может выиграть, когда ее бывшие граждане изобретут за рубежом что-либо, имеющее мировое значение. Например, препарат для лечения рака. Сначала это лекарство будет импортироваться в Россию, затем, возможно, здесь научатся его производить. Во-вторых, шансы на то, что они создадут что-то похожее здесь, заметно ниже, а следовательно, перераспределять в пользу российской экономики может быть просто нечего.

Чтобы профессионалы оставались или возвращались в Россию, комплементарные факторы – коллеги, финансирование, начальники, уровень технологий – также должны меняться. Не следует занимать управленческую должность, если менеджер профессионально не выше на голову своих подчиненных, директорам надо прекратить держать своих протеже на управляющих позициях и вместо этого давать административные посты квалифицированным специалистам, предоставив им возможность реформировать компании. Необходимо снизить уровень коррупции и развивать финансовые рынки. Экономика должна вести себя по отношению к карьере выпускников так, чтобы они, выпускники, хотели разделить со страной свое профессиональное будущее.

Автор – старший научный сотрудник Института экономической политики им. Гайдара