Нападение как в Европе

Нападение радикального исламиста на прохожих в Сургуте показывает, что Россия находится под такой же угрозой атак одиночек и мелких ячеек террористов, как и Европа.

Конец минувшей недели омрачила серия трагических событий. В четверг вечером выходец из Марокко направил фургон на местных жителей и туристов на Рамбле, центральной улице Барселоны, погибло 14 и пострадало более 100 человек. В пятницу 18-летний выходец из Марокко убил ножом двоих и ранил восьмерых человек в финском городе Турку. В субботу 19-летний выходец из Дагестана ранил в Сургуте ножом семерых прохожих и был убит полицейскими.

«Исламское государство» (ИГ, запрещено в России) взяло на себя ответственность за теракт в Барселоне и резню в Сургуте. По сообщениям местных и региональных СМИ, у убитого в Сургуте была обнаружена символика ИГ, его отец состоял на учете как приверженец радикального ислама. Впрочем, Следственный комитет России не называет нападение в Сургуте терактом и возбудил дело по статье «покушение на убийство». Российские федеральные телеканалы, как пишет «Медуза», не нашли места для сюжетов о происшествии в итоговых программах, ограничившись сообщениями в дневных новостях.

Почему важен Сургут? В нефтяных городах Западной Сибири живет очень много мусульман, приехавших туда на заработки в конце 1990-х – начале 2000-х гг. Их дети – второе поколение – ассимилируются плохо. Часто они не доверяют официальному исламу и становятся жертвами религиозной индоктринации со стороны неофициальных проповедников и «гугл-шейхов», говорит социолог Денис Соколов. Воевать за халифат в Сирию поехали сотни жителей сибирских регионов.

Можно вспомнить, что совершивший подрыв в петербургском метро Акбаржон Джалилов – 22-летний российский гражданин – незадолго до теракта ездил в Турцию (и, вероятно, в Сирию).

Человеческий ресурс, готовый воспринимать радикальную пропаганду, в России есть. Новая тактика джихада в Европе – автомобили и ножи – легко копируется в любом месте. Приверженцы ИГ считают себя частью единого фронта борьбы с врагами ислама, методы и места которой они определяют сами.

Деятельность силовиков по пресечению террора в этих условиях не всегда эффективна. Они заинтересованы прежде всего в предотвращении резонансных терактов в столицах. Кроме того, для спецслужб антитеррор – один из товаров на бюрократическом рынке угроз и ресурсов. Борьба с оппозицией и свободой слова под лозунгом борьбы с экстремизмом также не позволяет правоохранителям сосредоточиться.

Тем не менее России нужно координировать усилия и изучать антитеррористический опыт Европы и Израиля. Можно блокировать доступ машин в места массового скопления людей (как предлагает премьер-министр Австралии Малкольм Тернбулл) или блокировать опасные кварталы, как израильская полиция после начала «интифады ножей». Но этого будет недостаточно, если государство и общество не создадут для исламской молодежи более привлекательный проект яркой жизни, чем предложенный извне халифат.