Трагедия крестьянской армии

22 июля 1941 г., ровно через месяц после начала Великой Отечественной войны, в Москве был расстрелян генерал Дмитрий Павлов, командующий Западным фронтом. Официальная формулировка звучит сурово: «за трусость, самовольное оставление стратегических пунктов без разрешения высшего командования, развал управления войсками, бездействие власти». Но чем больше знакомишься с биографией Дмитрия Григорьевича, тем меньше этот приговор выглядит объяснимым. За его плечами Первая мировая и Гражданская войны, командование полком на Туркестанском фронте против басмачей, конфликт на КВЖД, война в Испании, где он командовал танковыми соединениями. Да и образование его по меркам Красной армии было блестящим: командные курсы в 1920 г., объединенная военная школа в 1922 г., Военная академия им. Фрунзе в 1925–1928 гг. Именно он был инициатором перестройки танковых войск, после чего в войсках появились легендарные КВ и Т-34. В общем, блестящий командир – теоретик и практик, Герой Советского Союза. Не мог такой человек ни трусить, ни бездействовать.

Но факт остается фактом: к 1 октября 1941 г. официальное число советских военнопленных составило 3,5 млн человек, превысив численность всей предвоенной приграничной группировки Красной армии. Почему же генералы и офицеры не смогли заставить армию сражаться при сопоставимой численности и сравнительно неплохом вооружении?

В 1930-е гг. Советский Союз стремительно урбанизировался. С 1914 по 1939 г. доля городского населения страны выросла с 18 до 33%, при этом большинство оставалось малограмотным. Согласно Всесоюзной переписи 1937 г. среди молодежи 18–19 лет менее 15% имели среднее образование, а почти 10% и вовсе были неграмотными.

Естественно, что и большинство бойцов Красной армии также было малообразованно, особенно в пехоте. Но ведь школа – это не только русский язык и математика, это география и история, физика и химия, литература и биология. Это кругозор и умение анализировать информацию. Всего этого большинство будущих красноармейцев было лишено. И дело не только в образовании. В 1940 г. на селе одна радиоточка приходилась на 80 человек, а одна киноустановка – почти на 7000. Призванный из села красноармеец зачастую ничего не понимал ни в международном положении, ни в состоянии дел в стране. Его оторвали от привычного тяжелого сельского труда, поселили в казарму, дали винтовку, заставили учить уставы и заниматься строевой подготовкой. Но с его образованием трудно было понять текст уставов или политзанятий. Он механически подчинялся приказам и старался поскорее отбыть эту тяжелую непонятную повинность.

Царская армия имела дело с такими же рекрутами, даже еще менее подготовленными и образованными: в 1913 г. только две трети новобранцев были грамотными. Перед Первой мировой обычный срок службы по призыву составлял три года. За это время солдата не только учили стрелять и маршировать – его учили армейской дисциплине, но самое главное – тому, где он служит. Российская императорская армия опиралась на почитание полков. Полки имели свою историю, отличительные знаки, награды, шефа, в полковых церквях крестили детей, там же хранились полковые реликвии. Все это создавало не только чувство приобщения к истории, но и гордости за свой полк и однополчан, стремление не посрамить память своих предшественников.

Вся эта красивая история закончилась с началом Первой мировой. Практически вся довоенная кадровая армия полегла на полях сражений, на место павших набирались офицеры военного времени и спешно призванные новобранцы. Плохо подготовленная и немотивированная русская армия резко снизила свою боеготовность: вчерашние крестьяне не хотели погибать непонятно за что, а мотивировать их было некогда, да и некому. Она была легкой добычей для самых разных агитаторов – от кадетов до анархистов. На фоне энергичных агитаторов офицеры с их непонятными требованиями устава выглядели малоубедительно. Февральская революция, а затем приход к власти большевиков и Брестский мир окончательно подорвали армию, которая просто разбежалась по домам – делить землю.

Конечно, огромные потери были во всех воюющих странах, но новобранцы из Англии, Франции и Германии имели все-таки нормальное школьное образование, они были грамотны и лучше разбирались в окружавшем их мире, становившемся все более сложным и насыщенным техникой.

Большевики быстро поняли, как поднять на революционную борьбу малограмотное и необразованное крестьянство. Практически все лидеры зарождавшейся Красной армии были прекрасными ораторами, и этим они выгодно отличались от лидеров белого движения, которые изо всех сил пытались вернуть старый порядок с его дисциплиной и подчинением. Были случаи, когда распропагандированные полки переходили в полном составе к красным. Постепенно бойцы набирались боевого опыта, командиры учились не только на своих ошибках, но и у военспецов, и к концу Гражданской войны Красная армия все больше стала походить на регулярное войско. Регулярная же армия требовала уже совершенно других командиров, знающих уставы и владеющих тактикой, а не поднимающих бойцов в атаку многочасовыми митингами. На место Котовских и Пархоменко пришли Жуковы, Рокоссовские и Павловы. Но Гражданская война закончилась, и 5-миллионная военная махина была сокращена почти в 10 раз. Такой Красная армия встретила 1920-е и начало 1930-х.

Неизбежность большой войны в Европе привела к необходимости резкого увеличения Красной армии. Если в 1936 г. ее численность была чуть больше 1 млн человек, то к 1939 г. под ружье было поставлено около 2 млн человек, а к началу Великой Отечественной войны общая численность РККА составила уже 5,4 млн человек – т. е. всего за полтора года было призвано более 3 млн человек. И здесь ситуация стала очень похожей на положение в Русской императорской армии к концу Первой мировой. На Западе страны была сосредоточена огромная, но в основе своей малограмотная и плохо обученная масса людей. Естественно, что эффективно и в полную силу воевать такая армия не могла, что и показали первые же недели войны: неподготовленность была усилена неразберихой первых дней. Конечно, были давно сформированные дивизии, были грамотные офицеры, были подвиги и победы. Вокруг опытных командиров собирались те немногие бойцы, у которых была хорошая довоенная выучка или кому удалось выжить в мясорубке первых дней. Эти группы оказывали гитлеровцам отчаянное сопротивление, ломая график «Барбароссы» и приближая победу.

Но в целом военная тактика, избранная Красной армией в 1941 г., больше всего походила на размен шахматных фигур – только участвовали в ней не ферзи и пешки, а офицеры и солдаты. Слабо подготовленные бойцы заменялись такими же, не самые грамотные довоенные офицеры уступали место еще менее подготовленным выпускникам училищ. Но и на место подготовленного немецкого солдата приходил более слабый новобранец, который уже не так сильно отличался по уровню от советского призывника. Ни о каком бережном отношении к солдатам при такой тактике и речи быть не могло.

Вернемся теперь к герою, с которого мы начали это повествование. Мог ли сделавший стремительную карьеру генерал Павлов организовать нормальное сопротивление врагу? Да, мог бы, если бы имел в своем распоряжении хорошо подготовленную армию. Но те части, которыми он располагал, не в состоянии были полноценно противостоять хорошо подготовленным и обученным немецким соединениям. И это не вина его, а беда. Крестьянская армия может хорошо сражаться лишь в случае хорошей предварительной подготовки – как военной, так и моральной. И чем ниже культурный и образовательный уровень армии, тем дольше придется создавать из новобранцев солдат. Эта проблема способствовала падению Российской империи в 1917 г. И если создатели Красной армии постепенно осознали необходимость профессиональной армии, то Сталин и его окружение, судя по всему, забыли уроки Первой мировой и Гражданской войн, что и привело страну к катастрофе в 1941 г., внеся свой немалый вклад в то, что победа далась нашей стране такой высокой ценой. Хорошо, если мы будем об этом помнить.

Автор — доцент кафедры политических и общественных коммуникаций ИОН РАНХиГС