Кто проиграл от ухода Shell с Балтики

Труба из Надым-Пур-Таза к побережью Финского залива все еще остается воображаемой, но в проекте уже несет 45 млрд куб. м богатого этаном газа. Грамотно распорядившись газом в таком количестве, можно добиться впечатляющих результатов. Получить 4 млн т этана, например, с перспективой создания добавленной стоимости через газохимию. Попутно извлечь 2,2 млн т сжиженных углеводородных газов (СУГ), на которые спрос в той же Европе стабильно высок (стоимость такого количества СУГ – чуть менее $1 млрд в котировках на конец марта). А очищенный от примесей метан отправить на «Балтийский СПГ», а что не сжижается – в трубу и в Германию.

С мощностью до 13 млн т (25% всего рынка СПГ в Европе в 2018 г.) завод по сжижению газа практически в самом центре европейского (он же целевой) рынка сбыта мог бы стать крайне конкурентным проектом – как минимум с точки зрения логистических затрат. Но председатель правления «Газпрома» Алексей Миллер и CEO Shell Бен ван Берден так и не договорились, как строить завод в Усть-Луге. Спустя три с половиной года после подписания соглашения о стратегическом партнерстве Shell сообщила о том, что в СПГ-проекте «Газпрома» на Балтике больше участвовать не будет.

Нидерландско-британскому концерну катастрофически не везет с проектами в России. Первая попытка зайти сюда у Shell случилась еще в середине 1990-х. Но после потери контроля в проекте «Сахалин-2» в 2006 г. концерн почти 10 лет не участвовал в крупных российских нефтегазовых проектах. Возращение одной из крупнейших международных компаний в Россию состоялось в 2015 г., когда Shell включилась в проект завода на Балтике. Позднее уже в статусе стратегического партнера «Газпрома» компания согласилась участвовать в финансировании «Северного потока – 2». Естественно, не в благотворительных целях, а преследуя вполне осязаемые коммерческие интересы. Но «Северный поток – 2» уже стал едва ли не самой одиозной трубой в Европе. И большой вопрос – не превышает ли репутационный ущерб Shell выгод от участия в финансировании ее строительства. Завод по сжижению газа на Сахалине – единственное, что у Shell хоть как-то в России заработало, – уже второй год ждет решения по строительству третьей линии. И, скорее всего, будет ждать дальше, так как даже чиновники признают: монетизировать газ на Дальнем Востоке через СПГ страна будет не в первую очередь. Выгоднее это делать через трубу в Китай. В случае с «Балтийским СПГ» «Газпрому» показалась гораздо интереснее концепция строительства совместного комплекса вместе с «Русгаздобычей».

Сейчас уже не принципиально, кто первый заговорил о выходе Shell из проекта. Shell сегодня один из крупнейших игроков СПГ-рынка с долей в восьми действующих заводах с общей мощностью производства 133 млн т. Кроме того, на подходе Prelude FLNG, который добавит еще 3,6 млн т СПГ в год. А еще семь проектов концерна – почти на 80 млн т СПГ в год (оценка Vygon Consulting) – пока находятся в стадии строительства или обсуждения. C точки зрения бизнеса от потери «Балтийского СПГ» Shell пострадает меньше всех. Хотя осадок останется, и не факт, что Shell когда-либо в третий раз решит наступить на российские грабли.

А вот хватит ли компетенций «Газпрому» и «Русгаздобыче» и «Петону» для того, чтобы самостоятельно поднять сверхамбициозный проект на Балтике без опыта заинтересованного в нем одного из крупнейших мировых игроков, – не факт. Если он на самом деле начнет работу в 2023 г., это будет чудом посильнее запуска первого завода в Арктике.