Административные излишества

Избыточная бюрократия существует под знаком самодостаточности и симуляции. Она преследует в первую очередь собственные групповые интересы и склонна разрастаться независимо от реальных потребностей в администрировании. По Паркинсону, работа расширяется, чтобы поглотить время, отведенное на нее, но в особо запущенных случаях все не так плохо, как кажется, – все гораздо хуже. Выражаясь научно, доминация средств над целью приобретает формы одновременно гомерические и макабрические. То, что обычно вскрывается функциональным анализом, на определенной фазе деградации начинает не просто тихо служить себе, но и агрессивно самоутверждаться в качестве нормы. Система сама начинает возводить грандиозные монументы собственной бессмысленности, и уже не избирательно, а во всех средах.

Космоснаш

Выдающийся памятник саморазоблачительной символики – проект головного офиса Национально-космического центра, создаваемого на территории Завода им. Хруничева. Мания централизации собирает в одном месте офисы не только самого «Роскосмоса», но также и ряда предприятий отрасли и даже базовые кафедры и факультеты опорных вузов и колледжей. В свое время Московский архитектурный институт имел с Минвузом СССР общую столовую, вследствие чего там на радость студентам продавали пиво. Но в эпоху цифровизации и электрических коммуникаций подобные пространственные сближения вряд ли могут быть чем-либо функционально оправданны.

Глава госкорпорации Дмитрий Рогозин уже заявил, что здание «должно напоминать ракету как символ «Роскосмоса», это разумно». Более того: «Представлены разные проекты головного офиса, но все они по форме напоминают ракету». Такое концептуальное единодушие все же вызывает ряд вопросов. Если это действительно разумно, то остается срочно перестроить головной офис РЖД в форме паровоза – и далее по списку.

Такого рода худшие проявления символического натурализма и плоской «литературщины» лишь отчасти свидетельствуют о деградации отечественной архитектуры – скорее это следствие все того же самодовольного администрирования, отбирающего участников конкурса на своем интеллектуальном уровне. Примерно то же происходит с качеством чиновничьего госзаказа от Минкульта: потом ради симуляции уважения к власти приходится распространять фейковые новости о всенародной любви к этим шедеврам, забываемым через неделю после премьеры.

Однако в нынешних условиях такого рода мощная символика приобретает и совсем иной, поистине фундаментальный смысл. Когда-то Завод им. Хруничева, знаменитый ЗИХ, был городом в городе. Он занимал огромную территорию на западе Москвы с собственным аэродромом и поселком им. Орджоникидзе – подлинным островком реального социализма. Теперь часть территорий распродана, а инженерно-конструкторский и технологический потенциал в значительной мере утрачен. Космическая отрасль и в целом явно не на подъеме: пуски срываются, ракеты падают даже после освящения на месте. И вот вместо реально летающих аппаратов за немыслимые миллиарды возводят офисный недоскреб в форме ракеты, которая сама никуда не полетит и другим не даст. Это как в голод вместо закупок хлеба на последние деньги построить новое здание Минсельхоза в форме гигантской булки.

Российская наука: исчисление неисчислимого

Нелетающая ракета «Роскосмоса» из бетона, стекла и стали по смыслу даже не напоминает, а в точности воспроизводит каменную ладью на озере Летнего дворца в Пекине. Хуже того, это повторяет образ и смысл каменного корабля – погребального монумента доисторической Скандинавии, использовавшегося еще до эпохи викингов. В сложившейся ситуации это не столько архитектура взлета, сколько нечто из разряда особо габаритных похоронных принадлежностей. И такие схемы приобретают характер инварианта, почти стандартной модели. В области производства знания создается грандиозная система «отрыва и рывка», не просто исключающая какой-либо подъем, но и выполняющая функцию, на двором жаргоне обозначаемую словом «урыть».

Еще один такой монумент – гигантская административная надстройка, возведенная в ходе небывалой в истории революции в деле управления наукой. Вряд ли Рогозину удастся переплюнуть по масштабам бывшее здание президиума РАН на Ленгорах. Теперь уже одно это сооружение символизирует собой масштаб административной нагрузки, которой аппарат давит на реальные исследования.

Эпидемия малокомпетентной наукометрии, призванной контролировать результативность научно-исследовательской деятельности, должна была бы встретить ответную реакцию. На высших уровнях исполнительной вертикали и политического руководства было бы уместно поинтересоваться истинной результативностью всего этого рекордно разросшегося администрирования. Нельзя сказать, что формальное, количественное исчисление результата в науке является большим вопросом: научно доказано, что такое исчисление невозможно, как правило вредно, а то и вовсе убийственно. Однако никакой научной и технической проблемы не составляет исчислить затраты на всю эту планово-отчетную деятельность и определить реальную эффективность такого рода администрирования. Это первое, что надо было бы сделать во исполнение последнего майского указа в части обеспечения научно-технологического прорыва и реализации соответствующего национального мегапроекта.

Известный казус: администрирование налога может превышать его собираемость. Но в нашем случае есть риск столкнуться с ситуацией, когда новое администрирование выводит собираемость в минус. Результат получается обратный желаемому. Достаточно того, что нынешняя отчетность учитывает только статьи, но не книги. Уже который год все понимают нелепость и вред такого положения дел, особенно в социогуманитарной сфере, но не могут ничего сделать, поскольку все упирается в одно давнее решение правительства. Еще одна мраморная ладья, которая и другим мешает плыть, и сама не тонет.

Не так давно президентом была поставлена задача за два года одним махом в разы сократить нормативное давление на все виды общественно-полезной деятельности. Осталось выяснить, каким образом это требование будет реализовано в отношении научных исследований и разработок. Если работа в этом направлении вообще планируется. А если не планируется, то чем это исключение мотивировано?

Бумажная гильотина

На совещании по развитию «Роскосмоса» Дмитрий Медведев заявил: «Надо заканчивать с прожектерством. Хватит болтать о том, куда мы полетим в 2030 г.». Он призвал «меньше говорить и больше делать», указав на крайне неэффективное использование «Роскосмосом» бюджетных средств. Каменная ракета – достойный ответ премьеру. Но в последнее время наш политический язык вообще взял в моду использовать образы разного рода сооружений. С самого верха исходит идея регуляторной гильотины. Судя по масштабам поставленной задачи, это должна быть конструкция, в разы превышающая размеры дома-ракеты в Филях и даже «Золотые мозги» на Ленгорах. Однако здесь возможны проблемы прямо противоположного свойства, связанные скорее с недооценкой масштабов бедствия и объема работ и крайне недостаточным ресурсом, выделяемым на столь нужный и эпохальный проект.

Возможно, это тот самый случай, когда для противодействия неизбежному и отчаянному сопротивлению имело бы смысл создать новый и максимально изолированный административный модуль с минимальными контактами и линиями соприкосновения с гильотинируемыми контрольно-надзорными массами. Вплоть до частичной физической изоляции и оперативного отслеживания опасных для дела взаимодействий. В противном случае реформа рискует повторить судьбу очень многих, едва ли не всех подобных антибюрократических начинаний. Знакомое зрелище: нож огромной гильотины с лязгом и грохотом падает – и лишь подравнивает чубчик бюрократическому монстру.

Здесь вполне пришелся бы известный принцип «китайской стены»: конфликты интересов отслеживаются не только в конкретной точке взаимодействия, но и во всех возможных семейных, дружественных и прочих аффилированных отношениях – иногда до седьмого колена. И все, что касается проявлений политической воли, идеологической, организационной и политтехнологической поддержки, вовсе не было бы в данном случае административным излишеством.

Автор – директор Центра исследования идеологических процессов