Так жить противно

Философ Александр Рубцов об успехах и проблемах гражданской активности

История с подлым пленением и чудесным освобождением Ивана Голунова войдет в анналы протеста и политической эволюции России в целом. Но примерно месяц назад то же самое мы писали о «конфликте собора и сквера», считая, что история российского протеста уже делится на эпохи до екатеринбургского сквера и после него. Теперь еще более резонансное событие. Сейчас важно, придется ли нам и в дальнейшем отмечать этапные моменты в этом процессе или прибыль гражданского общества будет временно зафиксирована в ожидании коррекции.

Два прорыва, один тренд

После Екатеринбурга общественность занялась подведением итогов и усвоением «уроков восстания». Сошлись на том, что сработали самоорганизация, солидарность и ответственность неравнодушных людей, их мужество и несгибаемая воля плюс готовность несколько пострадать за еще более святое дело, чем строительство очередного храма на месте и без того исчезающей зелени.

Но затем все же пришлось обратиться к менее заметным переменам более общего свойства, сделавшим такие достижения возможными в принципе. Еще совсем недавно всей этой отчаянной гражданской напористости могло бы и не хватить. В политике что-то сильно меняется за кадром, и это заставляет власть действовать более осмотрительно, сдерживая желание еще раз закусить удила. Власть уже совсем не так безоглядно рискует идти на принцип несгибаемости, как это до сих пор бывало даже в самых токсичных ситуациях. До недавнего времени считалось очевидным: наше политическое руководство ничего не делает под давлением. Теперь это не так, и в политической атмосфере пока еще расплывчатой угрозой, но достаточно читаемо конденсируется сакраментальная фраза: «Акелла промахнулся!». И привычное «Не дождетесь!» многих уже не ставит на место этим милым отеческим юмором.

Власть теряет запас прочности, долгое время позволявший ей вести себя в стране как заблагорассудится, без оглядки на любое недовольство. Этот резервный фонд тоже исчерпывается, а пополнять его не из чего. Маленькими победоносными войнами нельзя развлекать население каждые пять лет. Тем более нельзя этого делать, когда локус контроля в сознании общества меняется с внешнего на внутренний, когда людей все меньше воодушевляет наша легендарная дипломатия, оборачивающаяся для страны миллиардными потерями. Многих начинает всерьез раздражать весь этот тон базарного нарциссизма в мировом масштабе. Один даже не особенно язвительный человек написал: «Некоторым не нравится, как танцует представительница МИДа. А зря. Она в это время молчит». Институты власти скоро начнут менять медийные лица, и это станет самым убедительным симптомом изменений системного характера.

В политическом раскладе власть все еще сидит на раздаче с рукавами, полными тузов всех мастей. Однако за ее руками уже следят миллионы глаз с явным желанием на чем-либо прихватить с канделябрами наготове. Мутные опросы в Екатеринбурге совсем не то же, что фальсификации уголовного дела с подбросом наркотиков. Но есть и общее: манипуляции, хроническая лживость, чудеса изворотливости – корявой и бесстыдной. И главное – примерно один результат: затратный, но с обратным эффектом.

Но разные потенциалы. Если представить себе вариант радикальной упертости власти в деле Голунова, тем более с подобием сакральной жертвы, то вполне очевиден более или менее революционный сценарий развития событий с непредсказуемыми последствиями. С такими детонаторами власти играть уже нельзя ни под каким видом.

Политический ТЮЗ

Цикл перемен конца 1980-х начался с общего ощущения, что «так жить нельзя». Сейчас, возможно, меньше людей в совсем бедственном положении, но политическая энергия протеста не только или даже не столько в этом. Известно, что социальные взрывы чаще случаются не на пике спада, а, наоборот, на подъеме. То же в социальном пространстве. В наше время бунтовать чаще начинают люди, доведенные не до отчаянья, а до омерзения. Высказывание Андрея Синявского о том, что у него с советской властью стилистические разногласия, имеет гораздо более глубокий смысл, чем принято думать. Политическая эстетика вовсе не поверхностный декор. Пусть рушатся не устои, а фасад, но в постмодернистской политике это еще страшнее. Когда все построено на художественном впечатлении от собственного неотразимого образа, деконструкция картинки чревата слишком многим. Расползаются мутные слухи о том, что то ли король промахнулся, то ли вожак стаи голый, – а потом вдруг оказывается, что потери в сакральности власти, харизме и вере в непогрешимое лидерство уже необратимы, а отчаянные попытки их восполнить лишь еще больше вредят.

В ближайшее время будут опубликованы результаты очередной сессии социологических исследований команды Михаила Дмитриева – тех, что когда-то предсказали кризис, приведший к Болотной, потом опасное падение рейтингов и общую смену настроений. Люди в регионах уже открытым текстом и не в единичных суждениях ставят в один ряд Крым, сочинскую Олимпиаду и чемпионат мира по футболу 2018 г., относя все это к разряду рекламных акций. Былой консенсус потрескивает по швам, на первый план выходят «постматериалистические» запросы – свобода, достоинство, самоуважение и самоопределение. Это уже не перекрыть хроникой праздничных постановок и не залить деньгами, которых и так нет. Национальные проекты близки к карикатурности. В зале уже совсем другая, куда более серьезная публика, а пропаганда и пародия на идеологию ведут себя так, будто это по-прежнему утренник в политическом ТЮЗе.

Драки на свадьбе

Инцидент с Голуновым уже оброс густой конспирологией. Множество сценариев описывают будто бы стоящие за кадром конфликты между кланами, деловиками и силовиками: «системой» и «конторой», между центром и входящими в фавор муниципалами. Есть версия, что это сделано специально, чтобы испортить Владимиру Путину триумф ПМЭФа – а есть мнение, что этим, наоборот, прикрыли отсутствие ожидавшегося триумфа. Якобы на деле вдруг оказалось, что китайский друг вовсе не готов безоглядно кидаться к нам в объятия и воевать с Америкой, как нам того хотелось бы. Этот прокол мог стать сенсацией номер один, но скандал с наркотиками очень кстати перетянул на себя внимание наблюдателей, прессы и общества.

В сложных контекстах конспирологию вовсе не обязательно рассматривать исключительно в плане ее объективной референции: было ли это на самом деле. Такие фантазии для понимания происходящего важны сами по себе, и чем они фантазийнее, тем больше могут давать материала для понимания реальности. Все, что происходит потом, тоже имеет смысл анализировать, не стесняясь детективной драматургии. Тот факт, что по итогам дела Голунова «схарчили» двух генералов (которые, естественно, не пропадут), может значить меньше, чем если бы по максимуму засадили низовую бригаду и всю цепочку исполнителей в связке с заказчиком. Наверху друг про друга и так все всё знают, а вот для рядовых энтузиастов в непыльных шлемах могли бы оказаться полезными показательные процессы с приговорами за садистские превышения служебных полномочий при общении с мирными гражданами.

Оппоненты гражданского актива не могут сдаваться сразу – они должны отползать с поля боя медленно и гордо. Так было с храмом в Екатеринбурге, то же происходит с Голуновым. Непосредственно замешанное в деле начальство судорожно пытается сохранить лицо, хотя от этих усилий становится только хуже. Видно, что люди работают только на впечатление и более на самих себя. В этом плане злобный разгон 12 июня был необходим хотя бы для самоуспокоения властей в том, что прежние инструменты контроля не вполне утрачены. Как и митинг 16 июня, слишком приятный во всех отношениях.

Но точно так же эти две расколотые демонстрации – несогласованная 12 июня и согласованная 16 июня – необходимы были протесту для фиксации достижений, причем и в том и в другом формате. Не радуют, конечно, взаимные обличения, но такова сама природа этого сознания и этого темперамента. Известно, что дьявол начинается с пены у рта ангела, обличающего... Тут у нас сразу два таких ангела, но очень не хочется с пеной у рта обличать их с позиции над схваткой. Кстати, еще не известно, за что больше огребла Нюта Федермессер: за выдвижение или за снятие своей кандидатуры по просьбам трудящихся. Народ у нас принципиальный, а потому угодить ему невозможно в принципе.

Автор — директор Центра исследования идеологических процессов