Хорошее вино залегло на дно

Неужели в наше время кто-то еще может не понимать, что рынок все сам решит? Между тем стоит вспомнить недавнюю инициативу виноделов, которая предполагала обязательное присутствие на первом месте в винных картах всех ресторанов РФ российского предложения. В этом случае речь о том, что конкуренция ведется не за счет качества продвигаемого вина, а с помощью административного ресурса.

Нет повода волноваться, что российское вино будет ущемлено, – пул потребителей, которые пьют отечественное (российское, а также вина других стран бывшего СССР вроде Молдавии и Грузии), не перебежит на импортное даже при равенстве цены. Бессмысленность борьбы в рамках защиты российского производителя с импортным бутилированным вином очень хорошо показывает статистика: доля импортного вина незначительна и очень стабильна. Ее невероятно трудно изменить, потому что голосует потребитель своим кошельком. Искусственная конкуренция контрпродуктивна, потому что эти два лагеря не пересекаются.

Только кажется, что импортеры вина антагонисты российским виноделам. На самом деле они коллеги, потому что импортеры занимаются дистрибуцией, и в этом своем качестве никогда не отмахиваются от российского вина, наоборот, рады возможности получить качественное российское вино в свой портфель. А виноделам выгодно использовать платформу и потенциал, созданные импортерами и дистрибуторами, которые фактически сформировали современную винную культуру и рынок и готовы продвигать качественные, интересные российские вина.

Вот некоторые тезисы по поводу налаживания взаимодействия с отечественными виноделами.

Чего мы ждем от наших производителей

Импортерам и дистрибуторам нужно, чтобы относительно российского вина выполнялось несколько условий. Первое: правильное соотношение цена-качество, удовлетворяющее потребителя, чего сейчас мы не видим. Второе: надежность поставки. Третье: честность диалога. Мы не понимаем, когда от инвестиций в винодельческое предприятие кто-то ждет только быстрого возврата средств. Виноделие – всегда долгие деньги. Если мы можем импортировать приличное массовое вино по 350–500 руб. за бутылку, а российская винодельня за вино аналогичного качества хочет 700–900 руб., потому что затраты надо быстрее отбить, выгодно ли это дистрибуторам и потребителю?

Главные проблемы нашего виноделия

У нас отсутствует карта виноградопригодных территорий – требуется оценка земельного фонда, где можно высаживать виноградники. Это нужно как тем, кто еще только хочет заняться виноделием, так и тем, кто стремится делать вино из российского винограда.

Мы трагично потеряли шесть лет, не сумев сдвинуть пропорцию «российский виноград – балк» в сторону нашего сырья. Но вот был принят закон о вине, и вина из балка перешли в категорию «не вино» – теперь на полку «вино России» они попасть не могут. И еще в этом году государство ввело хороший акциз на виноград, который выращен в России и идет на производство российского вина. И внезапно покупать российский виноград стало выгодно. В результате его не хватает, и цена на него растет – включая вина урожая 2020 г.

Следующий пункт – кадровый голод. Он колоссальный. Нам нужны агрономы и технологи с хорошим современным образованием и практикой на лучших производствах. Это тоже дотации российскому вину. А у нас по-прежнему обучают по абсолютно неэффективным и неприемлемым советским программам и учебникам. До сих пор виноделов готовят как техников бродильных производств, а агрономов-виноградарей – как специалистов по организации сельского хозяйства. И они никак не пересекаются. Получается, что единственная возможность молодому специалисту пройти обучение и стажировку и поработать на лучших предприятиях – это западные программы вроде гранта для École Supérieure d’Agricultures в Анже, куда можно попасть после 2-го курса профильного вуза.

Что сделал Китай, чтобы стать второй страной в мире по площади виноградников (обогнав Францию и нагоняя Испанию) и шестой – по его производству? Китайцы отправили несколько сотен молодых специалистов в Европу. Почему мы не можем своих золотых стипендиатов тоже направить учиться, условно, в Шато Марго, чтобы они, вернувшись, могли работать по профилю?

Еще одна проблема – маркетинг. Маркетинговая программа российского виноделия отсутствует – есть только частные истории отдельных виноделен и их дистрибуторов и едва всколыхнувшийся винный туризм. В этих условиях полки супермаркетов заполняются российскими бутылками только благодаря энтузиазму отдельных менеджеров.

Наконец, в России до сих пор не разрешены дистанционные продажи вина. А ведь интернет-торговля была бы спасением для маленьких и средних виноделен, которые не могут просочиться в торговые сети – тем более в условиях существенных ограничений по рекламе алкоголя.

Заложники истории

Невозможно обойти стороной и группу потребителей, которая хранит верность винам бывшего СССР. Молдавские вина по всем признакам приходят в боевую готовность, чтобы вновь заявить о себе обновленными. Что касается грузинских вин, то они бьют рекорды продаж с момента снятия эмбарго в 2013 г. Но одна из их проблем в том, что они боятся потерять гарантированные заказы на «Алазанскую долину» и «Пиросмани», которые в самой Грузии никто не пьет. Другая серьезная проблема Грузии, которая не дает ей улучшать качество вина, – порочная практика скупки винограда у населения, плохого ли, хорошего, по весу. Предприятия не высаживают массово собственные виноградники, это очень серьезная инвестиция. А у массового потребителя нет понимания, что «Алазанская долина» – это совсем не то, чем может реально похвастать Грузия. И, вполне возможно, нынешние повзрослевшие и более искушенные поклонники готовы пить вина более высокого качества, чем эта полусладкая жидкость.

Все эти проблемы быстро не решить. Но это не повод не начинать.