Два полюса климатической политики

Устойчивая мобильность в России и ЕС

Термин «мобильность» в мире все чаще употребляется в сочетании со словом «устойчивая». Людям уже недостаточно просто переместиться из точки А в точку В. Они хотят, чтобы такое перемещение было доступным, удобным, эффективным, быстрым и безопасным. В ряде стран общество к тому же обращает внимание на соответствие климатическим целям, снижение зависимости от ископаемого топлива. Всё вместе это и создает новое качество – устойчивую мобильность.

В ЕС эмиссия транспортного сектора составляет 25% от суммарной эмиссии парниковых газов региона и неуклонно растет. В декабре 2020 г. в рамках «Зеленого курса» ЕС Европейская комиссия разработала Стратегию устойчивой и интеллектуальной мобильности. Для достижения климатической нейтральности она предполагает сократить выбросы парниковых газов (ПГ) от транспорта на 90% к 2050 г.

В ее основе лежат пять взаимосвязанных направлений:

1) развитие альтернативных видов топлива;

2) переход на альтернативные виды топлива будет стимулироваться также мерами в области ценообразования;

3) снижение уровня загрязнения;

4) мультимодальность – предполагает перевозку с участием более чем одного вида транспорта;

5) автоматизированная и подключенная мультимодальная мобильность – сочетание различных типов транспорта с интеллектуальными системами управления дорожным движением и умной транспортной инфраструктурой позволит снизить загруженность дорог и уменьшить выбросы.

Если сравнить развитие устойчивой мобильности в ЕС с ситуацией в России, стоит отметить, что в ЕС есть единая концепция и нормативные документы, регулирующие развитие устойчивой мобильности. При этом устойчивая мобильность – одна из сфер деятельности по достижению углеродной нейтральности, что объясняет ее акцент на снижение углеродного и экологического следа транспортной системы. А в России, несмотря на интерес к вопросу на федеральном уровне, по большей части стратегии разрабатываются на региональном уровне. Для эффективного и равномерного регионального развития устойчивой мобильности не хватает единого регулирующего документа. Во многом именно из-за отсутствия единой долгосрочной стратегии развития в России устойчивая мобильность развивается неравномерно – в Москве и Санкт-Петербурге заметно активнее, чем в удаленных регионах.

В ЕС достижение климатической нейтральности, а значит, и развитие альтернативных источников энергии в транспортном секторе является ведущим направлением развития устойчивой мобильности. В отличие от этого в России климатическая повестка пока никак не влияет на развитие транспортного сектора. Доля альтернативных видов топлива в транспортном секторе ЕС в 2018 г. составила 8%, в России – лишь около 1%. Среди транспортных средств на альтернативных видах топлива в России внимание пока уделяется газомоторному транспорту (который все же эмитирует выбросы ПГ), а электротранспорт и транспорт на биотопливе практически не развиваются. Инфраструктура для электромобилей слабая, и масштабной поддержки от государства нет. Впрочем, в Москве активно внедряют электробусы в качестве общественного транспорта – в 2020 г. их количество составило 400 единиц, а в 2023 г. достигнет 2300.

В ЕС концентрируются на экологичности транспорта – в частности, на снижении уровня загрязнения, тогда как в России больше развиваются мультимодальные решения. Отметим высокий уровень развития мультимодальности и автоматизированной и подключенной мультимодальной мобильности в Москве. Город регулярно занимает высокие места в рейтингах развития транспортной среды, а апробированные решения планируется масштабировать в регионах страны.

Несмотря на все эти различия, база для сотрудничества и обмена опытом между Россией и ЕС все же есть. Речь, в частности, идет о проектах в области веломобильности, зеленом и автономном транспорте и интеллектуальных транспортных системах. Эффективный обмен опытом возможен в рамках разработки нормативно-правовых актов и механизмов финансирования проектов по устойчивой мобильности. Другим направлением может стать сотрудничество на трансграничных территориях в создании транспортных коридоров между Россией и ЕС – например, велокоридоров или единого коридора для электромобилей, который включает в себя не только электрозаправочные станции, но и единые мобильные приложения для автомобилистов.

На горизонте 2050 г. европейская мобильность изменится до неузнаваемости – и ключевым драйвером этих перемен станет климатическая политика. Отсутствие декарбонизационного императива в российской транспортной политике лишает ее не только дополнительного импульса развития экологичных и устойчивых транспортных решений, но и отдаляет от ключевого торгового партнера.

Екатерина Грушевенко, эксперт Центра энергетики МШУ «Сколково»; Анастасия Пердеро, менеджер проекта Internet of Energy Центра энергетики МШУ «Сколково»