Монопольный тупик институтов развития

Большая статья «Ведомостей» «Институты развития провалили инновации» («Ведомости», 2.03.2021) оставляет неоднозначное впечатление. С одной стороны, вроде все правильно и практически с каждым пунктом предъявленных в адрес этих институтов «обвинений» можно согласиться. В другой стороны, в целом со статьей я согласиться не могу. Потому что главная проблема стопорения инновационного развития страны не в этих институтах как таковых, а в том, что за 30 лет в стране так и не сложилась инновационная система. Советская система в ходе скороспелых и непродуманных реформ была разрушена, а новая на ее месте так и не создана. Но ни в правительстве, ни в Счетной палате, где деятельность институтов развития подверглась разгромной критике, что в конце концов и привело власти к решению об их реформе, так и не был проделан настоящий комплексный анализ работы всех звеньев инновационной системы, существующих в России.

А ведь институты развития очень неодинаковые. И у них совершенно разные сферы деятельности. И давать какую-то общую оценку всем им скопом бессмысленно. Даже если выделить только те, которые нацелены на собственно инновационное развитие, то и у них результаты деятельности очень разные.

Возникает вопрос: а почему они такие? Например, все специалисты отмечают, и об этом сказано в статье «Ведомостей», успешную деятельность Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере – Фонда Бортника. Или Фонда развития промышленности. В чем причина их успеха и чем их работа отличается от деятельности других институтов развития? Без ответа на этот вопрос бессмысленно делать какие-то выводы.

Кроме того, перечень институтов развития, если понимать под этим институции, нацеленные на инновационную деятельность и модернизацию, безусловно, должен включать и такие государственные корпорации, как «Ростех», «Росатом», «Роскосмос», «Ростелеком» и институты Академии наук, сейчас находящиеся в подчинении Минобрнауки, и Курчатовский институт, ставший фактически автономной мини-академией, и другие научные центры, такие как ЦАГИ и ВИАМ. А значит, и само Минобрнауки, и саму РАН, и другие министерства, занятые развитием инновационных отраслей экономики, как, например, Минцифры, на которые в совокупности выделяется значительно больше средств, чем собственно на все институты развития как таковые. Анализировать деятельность узких институтов развития вне связи со всеми этими институциями бессмысленно, потому что их деятельность, направленная в основном на поддержку стартапов, малого и среднего бизнеса, получает смысл только в том случае, если результаты деятельности этого бизнеса воспринимаются основными экономическими акторами. Ведь во всем мире малый и средний инновационный бизнес, как правило, завязан на большой бизнес и большие компании. В России же большие компании пока практически не проявляют интереса к малому и среднему бизнесу, поддерживаемому институтами развития или выросшему самостоятельно. Без такого интереса путь инноваций ведет в тупик.

Хотя, безусловно, есть фирмы, сумевшие вырваться из этого тупика, завоевавшие российский рынок и даже вышедшие на мировой. В качестве примеров можно привести компании «Диаконт» из Санкт-Петербурга (машиностроение), «Монокристалл» из Ставрополья (материалы и химия), ООО «Пермская химическая компания» (материалы), «Протон-электротекс» из Орловской области (электроника и приборостроение), «Биоамид» из Саратовской области (биохимия). Как раз для того, чтобы увеличить число таких компаний, более того, чтобы попытаться создать на их базе настоящие транснациональные технологические корпорации российского происхождения и базирования, и должны работать институты развития, понимаемые или предельно узко, или максимально широко – все равно. Не важно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей.

Однако, прежде чем делать какие-либо выводы и принимать меры в отношении институтов развития, стоило бы, например, опросить сами компании, когда-либо получавшие такую поддержку, чтобы узнать их мнение относительно того, что им дала эта поддержка, если, конечно, вообще дала. В конце концов, делается это ради конкретных производителей, а не ради общих абстрактных идей или цифр в отчетах чиновников. Очень хотелось бы послушать самих инноваторов. Всерьез такая работа никогда не была проделана. Это еще одна типовая характеристика нашей государственной политики: начинать какие-то амбициозные проекты, потом забрасывать без объяснения причин и без анализа их хода и результатов, без общения с участвовавшими в проектах людьми – без всякой работы над ошибками.

Что теперь предложило государство? Согласно решению правительства практически все институты развития, занятые поддержкой инноваций, переподчинены ВЭБу, который сам является по сути институтом развития и в этом качестве получает немало нареканий. Удивительно, но даже в СССР понимали неизбежность и даже необходимость этого самого дублирования функций ради создания определенной конкуренции. Все мы знаем о соревновании в авиационной, ракетной и даже атомной отраслях между различными КБ и институтами. Но почему-то именно сейчас наступила мода на унификацию и монополизацию. Хотя она, скорее всего, снова приведет нас в тупик.