Дело против DOXA, времени и пространства

Следственный комитет провел обыски у редакторов и авторов студенческого журнала DOXA. После этого по решению Басманного суда четыре сотрудника журнала – Алла Гутникова, Армен Арамян, Наталья Тышкевич и Владимир Метелкин – помещены до 14 июня под домашний арест. Хотя формально домашним арестом это не считается: юношам и девушкам запрещено выходить из дома, пользоваться интернетом, а также общаться с кем-либо, кроме адвоката, только с 00.00 до 23.59 часов. Суд дал ребятам свободу на целых 60 секунд в сутки.

Молодых журналистов обвиняют по статье 151.2 УК РФ. Звучит грозно: «вовлечение несовершеннолетнего в совершение действий, представляющих опасность для жизни несовершеннолетнего». После такой формулировки сразу представляется какой-то злобный тип (возможно, даже шпион иностранной разведки, поиск иностранных агентов – болезненно распространившийся среди силовиков в последнее время тренд и штамп), который зачем-то убеждает младшего школьника лазить по крышам без страховки или ездить, прицепившись к товарному вагону.

В реальности четверо редакторов и авторов журнала получили уголовное обвинение за видеоролик, сделанный во время зимних протестов. В нем они сообщали: студентов и школьников всячески стращают по поводу участия в несанкционированных митингах, но бояться не надо, ибо «молодость все равно победит». По требованию Роскомнадзора DOXA послушно удалила ролик. Но, похоже, формулировка про «победу молодости» очень смутила правоохранителей, которые увидели в ней чуть ли не призыв к перевороту. И требованием Роскомнадзора дело не ограничилось.

Как мне кажется, эта история не совсем про политику, а про что-то другое, что гораздо важнее. Например, про отношения возрастов – подобно тому, как студенческие протесты на Западе в 1968-м тоже были не по поводу Шарля де Голля и Линдона Джонсона, а про поколения и поиск новых смыслов.

Отношение к делу журнала DOXA – своего рода маркер, по которому можно определить, какая из двух главных возрастных моделей вам ближе. Первая – классическая. Возраст напрямую конвертируется в опыт, мудрость, власть, права. Подразумевается, что молодой человек – это объект, который нужно учить и воспитывать. Да, он может быть школьником, студентом, официантом, курьером или стажером. Но у него нет особых прав, пока он не «научился жизни». Если он делает что-то заметное, то это не потому, что так решил, а потому, что его кто-то «вовлек», «подверг влиянию», «склонил».

Другая модель признает за молодым человеком право на субъектность и мнение. По большинству вопросов мнение условной Аллы 22 лет ничем не хуже мнения условного Григория 47 лет. Да, условный Григорий съел за это время в два раза больше котлет и, наверное, в этом вопросе он компетентнее условной Аллы. Но в сотнях других вопросов между ними нет принципиальной разницы.

Война между этими моделями пронизывает все общество – от кухонь и комнат до большой политики. Патриархальное отношение к возрасту проще и привычнее. А вторая модель пугает, ведь тогда придется слушать тысячи голосов, наличие которых в ином случае можно было бы легко списать на «влияние» и «вовлечение». Эта модель требует признать, что повестка и стиль DOXA имеют точно такие же права, как повестка и стиль «серьезного» издания.

Это непросто. Лично меня бесит, когда автора называют авторкой, а редактора – редакторкой. Предки нам завещали, что феминитив уместен только для слова «журналистка», которое по неизвестным причинам считается нормальным в отличие от остальных однополых должностей. Точно так же мне непонятны их рассуждения про небинарную гендерную идентичность (вроде бы еще недавно были только мужики и бабы), и про новую этику, и про многое-многое другое.

Но у этих непонятных молодых есть один очень весомый аргумент из области физики. Это время. Оно течет, и заметно изменить его скорость может разве что массивная черная дыра. Мое время уходит, их – наступает. Обидно, но неизбежно.

А еще это иное пространство. Первая модель подразумевает вертикаль. У семьи есть глава, есть старший брат, есть младшая сестра. Точно так же молодежная инициатива должна быть встроена в систему вузов, корпораций или каких-нибудь программ. Над ними стоят те или иные отделы, над которыми стоят управления, которые подчинены департаментам, и так далее до самого верха. А журнал DOXA, как и многие другие проекты, – это горизонталь. Нет длинной цепочки иерархического подчинения, есть просто молодые люди, которые объединились и делают нечто, что, по их мнению, полезно и прикольно. Этим сложно управлять, это сложно контролировать. Но и здесь законы физики сложно победить, ведь горизонтальные системы более устойчивы.

Я не знаю, чем закончится дело против DOXA. Но я знаю, что и я, и правоохранители, и многие другие серьезные люди все равно проиграют. Просто потому, что законы времени-пространства очень сложно изменить.