Государство присмотрит за тем, как бизнес использует прибыль

Без малого три года назад, в августе 2018 г., Андрей Белоусов, тогда помощник президента, всполошил бизнес идеей изъять у ряда компаний 500 млрд руб., отнесенных им к «сверхдоходам». Предложение касалось отраслей со сравнительно низкой налоговой нагрузкой – металлургов, химиков, производителей удобрений. Идею долго обсуждали, а сам Белоусов назвал ее «гранатой, брошенной в курятник».

Этот эпизод продемонстрировал глубинную матрицу отношения государства к бизнесу, которая вновь проявилась в послании президента Федеральному собранию в 2021 г. Владимир Путин заметил, что в этом году прибыль корпоративного сектора обещает быть рекордной, а значит, надо посмотреть, как она будет использоваться (как и в кейсе Белоусова, рекордная прибыль всегда заставляет государство задуматься). «Ведь кто-то, – провел строгое различение Путин, – выводит прибыль в виде дивидендов (интонация показывала, что это нехорошо, неправильно. – «Ведомости»). А кто-то вкладывает средства в производство». Вот последних, по логике президента, и надо поощрять. Далее матрица раскрывает себя полностью: «Посмотрим, как будет использоваться эта прибыль. И с учетом этого по итогам года будем принимать решения о донастройке налогового законодательства».

Иными словами, власть будет пристально следить, как акционеры потратят заработанные деньги: с умом, как персонаж евангельской притчи, вложивший таланты в оборот, или зароют их в недра личных счетов, а то и в зарубежные активы. Скрытое метасообщение очевидно: либо вы тратите деньги так, как это нужно государству, либо государство изымает эти деньги через новые налоги и само уже тратит их, как считает нужным.

По понятным причинам «курятник» в этот раз промолчал, помня о легендарном «докторе», которого в июле 2008 г. Путин, тогда премьер-министр, обещал прислать заболевшему руководителю «Мечела» Игорю Зюзину, чтобы тот «все зачистил». Впрочем, из всех врачей бизнесу сейчас (да и во все новейшие времена) наиболее полезен был бы психотерапевт, который помог бы разобраться в том, какие комплексы и внутренние травмы определяют его отношения с государством. Что есть крупная частная собственность в России? Где заканчивается граница полномочий владельца и начинается право государства? Из этой неопределенности и следуют прорывающиеся порой высказывания предпринимателей из списка Forbes о готовности все отдать, если государство сочтет нужным забрать. Некоторые эксперты не считают эту особенность российского бизнеса однозначно негативной – она, если что, дает ресурс для мобилизации. Но она полна тумана.

Бизнесмен у нас балансирует между несколькими ролевыми моделями: собственника, держателя актива, управленца. И каждый период выводит на первый план одну из этих ролей. Игра в собственника завершилась. Сейчас время играть в эффективного управленца. А игра в держателя (повладел – и хватит) будет решаться индивидуально.