Германия как «окно в Европу»

Статья Владимира Путина, вышедшая в немецкой газете Die Zeit 22 июня, – еще один шаг в сторону возможного потепления отношений России и Евро-Атлантики, после оказавшегося вполне удачным российско-американского саммита в Женеве. Часто после подобного рода робких «потеплений» наступает период ожесточенных «похолоданий». И один из таких эпизодов вспомнил Путин в своей статье – только-только наметилось какое-то встречное движение цивилизаций друг к другу в 2013 г., как США «организовали» переворот на Украине, а страны Европы «безвольно» с ним согласились.

Президент России, кажется, впервые очень внятно формулирует, в чем была главная ошибка «коллективного Запада» в этот момент истории: Запад поставил Украину перед жестким выбором между присоединением к нему и близостью к России. Оказалось, что этот выбор был чреват для страны территориальным расколом, поскольку далеко не все регионы Украины были готовы разорвать связи с Россией, даже в надежде на экономическую и культурную интеграцию с Западом. Объективно говоря, и Россия, конечно, вынуждена была осознать, что на Западе Украины очень сильны антирусские настроения, и поэтому полноценный цивилизационный союз России с «единой Украиной» невозможен.

«Соломоново решение» могло бы состоять именно в том, о чем пишет российский президент, – сохранении Украины в качестве нейтрального государства с многовекторной политикой. Путин фактически дает понять Германии, что Россия в 2014 г. могла согласиться с этим вариантом, но США продавили свое, оказавшееся абсолютно гибельным для будущего Европы и будущего Украины решение. 

Сегодня – после женевского перемирия – появилась возможность посмотреть на отношения с Европой в целом и Германией в частности более объективно. 

Научный директор Германо-российского форума, немецкий политолог Александр Рар в разговоре с автором этих строк подчеркнул разумность выбора времени и места для публикации данного текста. По его словам, содержание абсолютно не конфронтационное: российский президент снова использует Германию как своего рода ворота в Европу, через которые он хочет достучаться до ее сознания. Он выбрал для своей статьи одну из самых популярных германских газет, упомянул в ней про хорошую историю экономических отношений с Германией, рассказал о потенциально перспективных общих полях возможного делового взаимодействия наших стран, включая цифровизацию и решение климатических и энергетических проблем. Фактически, по мнению Рара, президент дал понять, что подобно тому, как у ЕС есть восточная политика, у России есть политика западная, и она отнюдь не вся построена на противостоянии. 

Однако, отмечает политолог, другие немецкие издания, в частности Neue Deutsche Zeitung, прокомментировали статью во враждебном Путину и России тоне, указывая вновь на все, по их мнению, темные стороны российской политики, равно как и политики белорусской. В этом смысле одна эта статья едва ли изменит к лучшем общую тональность европейской и даже германской печати. Но тот факт, что публикация все-таки состоялась, по мнению Александра Рара, скорее всего, нельзя рассматривать в отрыве от недавнего визита в Европу президента США. Немцы сейчас радуются тому, что на смену такому неудобному партнеру, каким был Дональд Трамп, пришел более мягкий и открытый к компромиссам Байден. От него ждали какого-то призыва к антироссийскому сплочению. Но, оказалось, что Байден готов и к конструктивному диалогу с Россией. Это открыло дорогу и для путинского предложения мира с Европой. В этом смысле неправы те обозреватели, кто видит в статье Путина новую попытку расшатать трансатлантическое единство. 

Другое дело что в Германии меняется состав кабинета в этом году, и в том случае преемником Меркель на посту канцлера станет ее однопартиец Армин Лашет, прагматичное взаимодействие России и Германией может продолжиться. Если же верх на выборах в бундестаг возьмут зеленые, то слова «диалог» и «сотрудничество» едва ли станут девизом российской политики нового руководства.

Статья Владимира Путина может быть названа образцом политического реализма с элементами цивилизационного подхода. Конечно, надеяться на то, что на территории Большой Европы не будет полюсов влияния, и что эти полюса не будут как-то конкурировать между собой, было бы наивно. Брюссель и Москва не сольются друг с другом, но в этом неизбежном соперничестве Берлин мог бы играть роль медиатора, своеобразного демпфера, не позволяя идеологическим распрям оказывать разрушительное воздействие на хозяйственную жизнь и экономические связи. Не давая возможности идеологам и пропагандистам ни в одной из цивилизаций окончательно победить прагматиков и реалистов.