Диалог в условиях конфронтации

Женевская «полуразрядка» между Россией и США получает свое европейское продолжение. Первый ход сделал Владимир Путин, опубликовавший в Die Zeit свою очень примирительную в отношении Германии статью. Подача российского президента была принята руководителями крупнейших континентальных стран Европы – Германии и Франции, которые, если верить статье, опубликованной 24 июня в газете Financial Times, солидарно выступили в пользу идеи проведения совместного саммита России и ЕС, или, точнее, приглашения России на саммит лидеров Европейского союза.

Из статьи можно вывести предположение, что Ангела Меркель и Эмманюэль Макрон сделали такое заявление во время совместных консультаций в Берлине с участием госсекретаря США Энтони Блинкена и премьер-министра Италии Марио Драги. После выхода в свет этой публикации стало известно, что идею проведения подобного саммита поддержал канцлер Австрии Себастьян Курц, но главы стран Балтии и Польши против. Министр иностранных дел Нидерландов, не возразив прямо против идеи саммита, заявил о личном нежелании в нем участвовать. Жестче всех высказался министр иностранных дел Литвы Габриэлюс Ландсбергис: возобновлять регулярные встречи в тот момент, когда Россия ближе всего подошла к «тоталитаризму», было бы «безответственно». Предсказуемо против идеи саммита выступил и глава дипломатического ведомства Украины Дмитрий Кулябко.

Саммиты Россия – ЕС были прекращены в 2014 г. после известных событий на Украине, завершившихся присоединением Крыма. После этого Европа не решалась возобновлять полноценный диалог с Москвой, опасаясь идти против воли Вашингтона. Судя по всему, Джозеф Байден открыто или косвенно дал Берлину и Парижу такую отмашку, без этой санкции ни Меркель, ни Макрон не решились бы на такой «смелый» шаг. Тем самым обнажилось восходящее еще ко временам младшего Буша разделение – на «новую», непримиримую к Москве, Европу и Европу «старую», готовую вступить с ней в прагматический диалог.

Сегодня можно говорить уже вполне откровенно: «новая» Европа представляет собой клиентелу республиканской партии США (кто бы ее ни представлял), Европа «старая» – клиентелу партии демократической. Такого рода вертикальные отношения установились не сразу и нелегко – Меркель стала канцлером именно при Буше-младшем, и нельзя сказать, что с Бараком Обамой у нее сложились какие-то особенно доверительные отношения. Но Дональд Трамп своим экономическим эгоизмом сумел превратить консервативную Меркель в преданную сторонницу либеральной Америки. Похоже, что, в свою очередь, и Америка при Байдене оказалась готова позволить своим континентальным соратникам – Франции и Германии – действовать чуть более самостоятельно, чем это дозволялось неписаными правилами евроатлантического сообщества. Конечно, речь идет о делегированной в рамках этого сообщества самостоятельности, а не об отвоеванной независимости.

Некоторым залогом сохранения цивилизационного единства в условиях такого рода новой региональной самостоятельности может служить общая повестка: борьба с пандемией, социальная солидарность граждан в условиях пандемии, устранение вредных последствий климатических изменений, приводящих к пандемии, продвижение новых экологически безопасных технологий, сотрудничество европейских держав в Арктике. Сергей Нарышкин в своем выступлении на Московской конференции по международной безопасности уже сравнил состояние Евро-Атлантики с положением СССР периода упадка. Действительно, что-то общее в этих феноменах прослеживается, и главное – это стремление предохранить цивилизацию от распада не прямым давлением, а скорее за счет выдвижения общих приемлемых для всего сообщества целей.

Теперь, безусловно, успех или неуспех всей доктрины Байдена будет во многом зависеть от того, удастся или не удастся франко-германскому дуумвирату удержать лидерство над европейской периферией. Пока республиканцев нет в Белом доме, функцию интегратора «новой» Европы явно пытается взять на себя Лондон, уже устроивший крупную морскую провокацию в Черном море, чуть было не завершившуюся боевым столкновением. Великобритания, конечно, уже не член ЕС и не может оказывать прямого влияния на работу этого объединения, но косвенных механизмов у нее более чем достаточно. Едва ли бороздящие Черное море эсминцы – единственное из доступных средств.

Вброс о возможности проведения саммита Россия – ЕС, вне всякого сомнения, отражает новый раунд борьбы за лидерство внутри Евро-Атлантики. Если такой саммит состоится, это будет означать триумф франко-германской двойки, а следовательно, крупный международный успех Байдена и демократической партии. Если проект будет торпедирован «новой» Европой, это станет свидетельством фиаско курса на прагматическое взаимодействие с Россией – того, что Нарышкин в своем выступлении уже назвал «духом Женевы». Будем надеяться, что и в России, и в Евро-Атлантике победит все-таки установка на сотрудничество, а не на конфронтацию.